Избранные труды в 6 томах. Том 1. Люди и проблемы итальянского Возрождения

Конти связывает свои надежды на «поворот» в дантологии с Луиджи Пьетробоно, «учителем всех нас, изучающих мысль и творчество Данте». Пьетробоно, действительно, едва ли не единственный крупный итальянский дантолог, упорно выступающий против крочеанства[927]. Его наиболее известная работа посвящена «моральной структуре» «Комедии». С поразительной обстоятельностью исследователь выясняет, какие разновидности грехов и наказаний наличествуют в Аду и Чистилище, какие добродетели обретаются в Раю, какова градация грехов и добродетелей, каковы их размещение, соотношение и классификация. Все это сводится во внушительные таблицы. Пьетробоно конструирует железную логическую систему этических взглядов Данте, изгоняя из них все противоречивое, «случайное». В результате схоластика работ Пьетробоно может смело соперничать со схоластикой дантовских трактатов. Пьетробоно видит главную задачу дантолога в расшифровке аллегорий. Но манера Пьетробоно истолковывать Данте заставляет вспомнить о насмешках Кроче над «академической» наукой. Например, Пьетробоно настойчиво доказывает, что дантовскую «жадность» следует понимать не в конкретном смысле слова, а как «первородный» грех вообще. Такое понимание «структуры» не в состоянии, конечно, противостоять крочеанскому пренебрежению к «структуре». Более того, метод Пьетробоно и метод Кроче – это единый, хотя и двуликий, Янус итальянской дантологии. В основе обоих методов – внеисторическое и формальное представление об идеологической стороне творчества Данте.

По саркастическому замечанию де Фео и Саварезе, «современные дантологи часто более склонны спорить о методологии, чем читать Данте». Можно добавить, что бесплодные философские споры дополняются копанием в мелочах. Ведь все или почти все, что можно было сказать по поводу той или иной спорной датировки, той или иной текстологической неясности, по поводу древнейшей генеалогии Данте или по поводу таинственной судьбы его останков – по-видимому, сказано. Дальше идти в смысле фактографии уже трудно. А вот одна за другой появляются работы, посвященные таким темам, как: Данте и ислам, роль в «Комедии» девы Марии, символическое и мистическое значение образа света в «Комедии» и т. п. Одного исследователя интересует образ Магомета в XXVIII песне «Ада», другой выясняет вопрос – воображал ли Данте лестницу на небо как звездную или как настоящую лестницу[928]. Множество статей и даже книг посвящается отдельным песням «Комедии». Только о IV песне «Чистилища», ничем не выдающейся среди прочих, в последнее время написано свыше 10 работ[929]

. Иногда эти исследования пополняют необозримый фонд комментариев к Данте какими-то новыми и полезными деталями[930]. Чаще – это стрельба из эрудитских пушек по воробьям.

Подытоживая, следует сказать, что последние десятилетия отмечены явными признаками кризиса западной дантологии. Подлинное научное и целостное изучение наследия Данте не продвинется ни на шаг по пути крочеанской эстетики или клерикализма, идеалистического схематизма или фактографии. Современная дантология задыхается из-за отсутствия свежих идей, которые ей может дать только марксизм.

И еще несколько необходимых замечаний. Несравненное прогрессивное значение Данте в художественной области давно общепризнано. Но некоторые исследователи изображают дело так, что по своим идеологическим позициям Данте был человеком вполне средневековым, а в политике отстаивал дворянско-аристократические интересы. Особенно содействовали распространению подобной трактовки авторитетные и красноречивые высказывания Джозуэ Кардуччи[931]

. Эту трактовку поддержали, в частности, Люшер, а недавно Реноде во Франции, Сольми в Италии, Вогели в Германии. У нас ее воспринял В. Фриче, называвший Данте «апологетом дворянского класса», а «Комедию» – «плачем над гибелью аристократической Италии»[932].

Влияние социологических построений Фриче сильно сказалось в известной (у нас, но, к сожалению, не за рубежом) книге Л. К. Дживелегова о Данте[933]. Насыщенная красочным материалом, отмеченная своеобразным беллетристическим талантом и любовным знанием эпохи, эта работа немало способствовала увеличению в Советском Союзе интереса к гениальному итальянскому поэту. Особенно хороша в ней глава о «Комедии» – точно воссоздана культурная атмосфера дантовской Флоренции, тонко уловлен сам дух дантовской поэзии. Книга Дживелегова пользуется большой популярностью у наших читателей. Тем более важно указать на некоторые неверные методологические концепции и выводы Дживелегова, дающие искаженное представление об идеологии Данте. Дживелегов писал: «Богослов, философ, политик – Данте весь в прошлом. Но Данте-художник – дитя новой буржуазной культуры»[934]. С этим противопоставлением никак нельзя согласиться!