Избранный

Он выглядел величественно в своей замкнутости, спина была расправлена, прищуренный взгляд устремился вдаль, ноги прочно стояли на пустом крыльце.

Что-то подсказало Куину постучать перед тем, как выйти на крыльцо.

Он постучал. Но Блэй не обернулся. Просто еле заметно пожал плечами. Нищим выбирать не приходится, подумал Куин, открывая дверь и выходя в зимнюю ночь.

И, видит Бог, он был готов умолять.

***

— Еще тост?

Лейла покачала головой на вопрос Кора, сидевшего за столом напротив нее. Она вытерла губы салфеткой и откинулась на спинку стула.

— Знаешь, думаю, я наелась, спасибо.

Понимай как «я съела два тоста, два яйца и выпила чашку «Эрл Грея». Давай закончим с едой и спустимся в подвал, чтобы заняться, наконец, любовью?».

— Я приготовлю еще один. Налить еще чая?

Когда он поднялся из-за стола, по его плечам и неодобрительному выражению на лице она поняла, что Кор каким-то образом узнал, что она лгала о своей сытости… и он не позволит отвлечь себя от цели — основательно накормить ее.

— Да, спасибо.

В ее голосе скорее слышалось «пошел этот чай к черту», чем «спасибо за твое эрлгрейство по отношению ко мне». Но в ней говорило сексуальное неудовлетворение.

— Как насчет того, чтобы взять все и спуститься вниз? — предложила она, надеясь тем самым оказаться ближе к кровати, которую они приведут в основательный беспорядок. — Знаешь, я пойду туда прямо сейчас.

Подойдя к двери, ведущей в подвал, она помедлила и оглянулась через плечо. Темно-серая кухня была небольшой, а габариты Кора съедали и без того тесное пространство, словно немецкая овчарка вломилась в кукольный домик. И была некая дисгармония в том, как воин склонился над тостером и внимательно следил за процессом поджарки.

Не пережарить, но чтобы с корочкой.

А потом пришел черед масла. Кор со всей серьезностью и сосредоточенностью кардиохирурга приступил к намазыванию хлеба сладким маслом.

Лейла всегда хотела, чтобы любимый мужчина относился к ней именно так… и речь не о Первой или Последней Трапезе, не важно, какое время суток за окном, какое время года. Кор своим вниманием и участием показывал, насколько она важна для него. Что он заботился о ней.

Что он видел только ее.

Всю жизнь она была одной из многих для божества, и это ценный дар — быть единственной для кого-то смертного.

Но, черт возьми, почему они не могут, наконец, заняться сексом?

Спустившись в подвал, Лейла приглушила свет и включила ТВ, надеясь найти какой-нибудь романтический фильм, которые Бэт и Марисса любят смотреть по кабельному. Новости. Новости. Реклама. Реклама.

Ну почему он так долго? — гадала Лейла, посмотрев на лестницу. Реклама. Реклама…

О, вот это неплохо. «Пока ты спал»[132].

Но где же Кор?

Наконец, когда прошло сто лет, Лейла услышала, как он спускается по лестнице.

— Я активировал сигнализацию, — сказал мужчина.

Лейла выключила звук на сцене, в которой Сандра Буллок[133] через открытое окно пыталась затащить рождественскую елку в квартиру. Потом Лейла попыталась расправить свою мантию на диване наиболее соблазнительным образом. Белые одежды раздражали. Когда доджены пришли для уборки, они также доставили ей несколько традиционных одеяний Избранных, не зная, что она давно их не носит. Жаль, что не было нижнего белья. Тело утопало в струящейся ткани, и вряд ли ее можно было назвать претенденткой на звание «Королева красоты».

Впрочем, ее мужчина предпочитал видеть ее без одежды.

Когда не стремился закормить до смерти…

— Ох, — выдохнула Лейла, увидев поднос. С таким же успехом Кор мог притащить в подвал кухонный стол. Он дожарил остатки хлеба, сделал еще омлет и заварил целый чайник «Эрл Грея». Он также захватил сливки, хотя она так и не привыкла к ним, и горшочек с медом, и эту сладость она любила.

— Ох, это… чудесно, — выдохнула она, когда Кор поставил поднос на низкий кофейный столик.

Сев рядом с ней, он взял тост со стопки и начал намазывать маслом.

— Я могу сама, — пробормотала она.

— Я должен услужить тебе.

Тогда сними штаны, подумала Лейла, окинув взглядом огромные бедра, на которых трещали черные нейлоновые штаны. Массивные бицепсы, растягивающие до предела рукава футболки. Намек на щетину на потемневшем подбородке.

Впившись ногтями в колени, она посмотрела на его губы.

— Кор.

— М-м? — вопросительно промычал он, накладывая ножом масло слой за слоем.

— Хватит с едой.

— Я почти всё.

А я давно «всё», хватит с меня, подумала Лейла.

Подавшись вперед, она попыталась отвлечь себя, налив чашку чая, но случай оказался безнадежным. Однако она заметила, что полы мантии разошлись.

Она воспользовалась идеей.

Потянувшись к поясу на талии, Лейла развязала узел и развела две половины в стороны, открывая взгляду полупрозрачную сорочку, которая служила традиционным нижним бельем Избранных. Так, это тоже надо снять… и, вот неожиданность, когда она начала освобождать крошечные пуговицы-жемчужины из петелек, они словно пытались помочь ей в ее начинании.

А потом она выскользнула из укрывавшей ее ткани, устраиваясь поверх мантии.

А Кор все еще упражнялся с гребаным тостом.