Избранный

До конца своих дней Кор запомнит, как голова слетела с шеи, кровь красная, словно вино, хлынула из вскрытых вен.

Когда поднялся ветер, туша рухнула наземь как неодушевленное тело, коим оно и стало, и внезапно коса стала слишком тяжелой для рук Кора. Фермерское орудие труда, которое превратили в оружие, рухнуло ему в ноги, лезвие было покрыто кровью.

Кор пытался сделать вдох горящими легкими, и когда он поднял взгляд на небеса, смелость и целеустремленность покинули его, а к глазам подступили горячие слезы.

Запах крови, которую он пролил, смешавшийся с земляным запахом травы, мха и лишая…

Он не знал, что ударило его. В одно мгновение он потерялся в нахлынувшей печали от того, что он натворил. В следующее он рухнул на спину…

… и оказался прижатым к земле самым жутким вампиром, которого он когда-либо встречал.

Огромный. Невероятно широкий в плечах, он загораживал собой небеса. А его лицо было неописуемо зловещим, черты исказились в коварной ухмылке, обещавшей сперва страдания и лишь потом — смерть. А его глаза… бездушные, наполненные холодным расчетом и раскаленной яростью.

То был вожак стаи, подумал Кор. Подобный тому волку, что стоял в дверях соломенной хибары много ночей назад.

— Так, так, так… — раздался голос низкий, как раскаты грома, острый, как тысячи кинжалов. — Только подумать, и это меня называют Кровопускателем[67]

…

Кор согнулся в талии с резким вдохом. Первое мгновение он не соображал, где находится, и в панике осмотрелся по сторонам.

Исчезли стены пещеры, полки с сосудами, каталка и Братья-стражи. Вместо них… появился огромный ТВ-экран, в настоящий момент черный, как дыра в космосе.

Кор покачал головой, к нему вернулись воспоминания… Вишес, внезапно изменивший свое решение, Лейла, вернувшаяся в лес, восхитительный дар крови Избранной. Потом ужасная поездка через чащу к скользкой дороге, которая увела их в фермерские земли, к этому загородному дому.

Лейла была наверху. Он слышал ее шаги над своей головой. И у него возникло ощущение, что Вишес ушел.

Сместив ноги с кожаных подушек, он окинул взглядом грязные следы, что он оставил, пока спускался по лестнице и шел по бледно-голубому ковру к дивану, на котором впоследствии вырубился. На диване тоже остались сосновые иголки и засохшая грязь… а также на белых одеждах Лейлы, лежавших на спинке кресла.

Ткань ее была испорчена, запятнана кровью и грязью.

Как и вся его жизнь, не так ли?

Стиснув зубы, он поднялся и выглянул в узкий коридор. Было две открытых двери, и, прохромав к ним, он окинул взглядом спальни. Он выбрал ту, в которой не чувствовался запах Лейлы и благодаря свету, лившемуся из коридора, прошел мимо огромной кровати к ванной, которая…

О… теплый пол. Отапливаемый мраморный пол.

После пережитых страданий, сперва от травмы головы и инсульта, а потом за сутки, проведенные в холодном лесу, Кор пошатнулся, ощутив босыми ногами блаженное тепло.

Закрыв глаза, он покачнулся в темноте, каждый инстинкт в нем кричал лечь на мрамор и отдохнуть. Но потом он вспомнил, как наследил в доме, оставленную им грязь и мусор.

Встряхнувшись, он щелкнул по выключателю возле двери в ванную… и сразу же выругался, прикрыв глаза предплечьем. Когда глаза привыкли к слепящему свету, он понял, что лучше не смотреть на свое отражение в зеркале над раковинами, но от него нельзя было скрыться.

— Милостивое Забвение, — выдохнул он.

Он едва узнавал мужчину, смотревшего на него с зеркальной поверхности. Костлявое, бледное, заросшее бородой лицо, впавшие ребра и живот, обвисшая кожа под подбородком, на груди и руках. Волосы отрасли беспорядочными космами, и, казалось, все его тело, каждую пору покрывала грязь.