Изгнанница (СИ)

Внутренний двор возле центрального здания, где стояла Лорисс, был окружен высокой стеной. Восходящий Гелион не спешил показываться над резными зубцами. Посредине двора на желтой, вытоптанной траве стоял помост с укрепленными на нем деревянными столбами. Лорисс искренне надеялась, что это не для нее. Ведь не собираются же они ее сжигать, как одержимую демоном?… Или собираются? Больная голова на всякую мысль, требующую маломальского напряжения, спешила откликнуться резкой болью. Нет. Скорее всего, ее не собирались предавать огню. В таком случае столб был бы вбит один и у помоста лежал бы хворост. Сделав это открытие, Лорисс несколько успокоилась.

Народу вокруг оказалось неожиданно много. У открытых ворот толпились вооруженные люди. На черных куртках красовался желтый круг с черной оскалившейся мордой волка. Замковая челядь стояла поодаль. Удивленные, испуганные лица, яркая одежда женщин, черные куртки охранников, серые каменные стены, верхушки которых восходящий Гелион окрашивал в нежные розовые тона, все сливалось в причудливый витраж, составленный из разноцветных кусков стекла. Повернув больную голову в другую сторону, у самой стены, совсем рядом, Лорисс увидела Глеба и Далмата. Связанные руки за спиной не оставляли сомнений: в качестве кого присутствовали здесь двое мужчин.

Бывший командир выглядел на удивление прилично. Разбитая губа, да запекшаяся на лбу кровь - вот и все напоминание о недавно состоявшемся сражении. Он ни на кого не смотрел. Его безучастный взгляд скользил по зубчатым вершинам стены, словно единственное, что его занимало: восход Гелиона. Далмат выглядел не в пример хуже. Правый глаз затек, губы были рассечены, а под носом чернела ссадина. Далмат хотел подмигнуть Лорисс левым глазом, но попытка дорого ему обошлась. Он нервно дернул щекой и назло боли попытался улыбнуться.

-Это твой меч? Виль, - с опозданием до Лорисс дошло, что Елизар обращается к ней. У него в руках она увидела меч, с которым успела сродниться. У гарды темнело клеймо: змея с двумя головами. - Ты меня слышишь?

-Слышу, - бессмысленно скрывать очевидное. - Это мой меч.

-Ты тоже, как и твой меч? - Елизар подошел к ней. Он заглянул ей в глаза. Это было удобно: они оказались одного роста.

-Не понимаю, - сказала Лорисс и пошатнулась. Слишком сложный вопрос - голова тотчас пошла кругом.

-Я спрашиваю: ты тоже, как и твой меч, чей-нибудь бастард?

Лорисс молчала, всеми силами пытаясь унять подступающую к горлу тошноту.

-Я спросил тебя. Виль, - Елизар взял Лорисс за отворот рубахи и притянул к себе. Его дыхание не отличалось свежестью. - Ты бастард?

-Я сказал уже. Я простолюдин. Моя мать…

-Твоя мать интересует меня в последнюю очередь. Кто твой отец?

-Он умер, когда я был маленьким.

-Хорошо. Зайдем с другой стороны. Откуда ты взял этот меч?

-Мне… подарили…

-Подарили, - казалось, что Елизар обрадовался. Его тонкие губы растянулись в отеческой улыбке. - Хорош подарочек. Из сокровищницы усопшего короля. Покажешь мне то место, где делают такие подарки? Виль.

-Того места больше нет, - внятно сказала Лорисс и выдержала долгий остановившийся взгляд.

-Я понял. Ты не хочешь вступать в диалог, - Елизар сжал ворот ее рубахи и чуть встряхнул. Потом тихо, понимающе сказал, - нравится разыгрывать из себя крутого парня? Я, например, считаю, что с умным человеком можно договориться, не применяя насилия…

-Объясни это тем людям, чьи деревни ты сжег, - Лорисс хотелось бы считать, что эта фраза вырвалась у нее помимо воли. Однако сказанного не воротишь. Она услышала, как кто-то одобрительно хмыкнул.

Кулак Елизара сжался, отеческая улыбка сошла с его лица. Теперь глаза его не выражали ничего. Тусклые и безжизненные. Но от такого взгляда у Лорисс по спине прошел озноб.

-Я считаю, время, отведенное для переговоров, кончилось, - Елизар вздохнул и отпустил ее рубаху. Она едва удержалась на ногах. - Для благородного человека нет ничего страшнее прилюдного наказания. Когда тебя выведут на помост и начнут сечь, поздно будет молить меня о пощаде. Когда я увлекаюсь, то плохо слышу. Виль. Ты, - он ткнул пальцем Лорисс в грудь, - если хочешь что-то мне сказать, скажи сейчас, может статься что позже, у тебя не хватит сил. Если ты назовешь полное имя, я отменю наказание. Тебя отправят в подземелье, будут держать соответственно положению. Я решу, как с тобою поступить. Во-первых, свяжусь с твоими родственниками. Жалеешь родных? Думаешь, твой труп доставит им меньше огорчений? Виль. А все может случиться. Я обещал тебе наказание за покушение на свою жизнь, но не обещал, что ты останешься в живых. Для высокородного человека публичное наказание пострашнее смерти, ведь это значит лишение всех званий и привилегий, ты не можешь этого не знать. Так что ты решил? Не слышу?

Но Лорисс молчала, упрямо сжав непослушные губы. Только сердце тяжело стучало в груди, а глаза застилала серая муть.