Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

В темноте той самой ночи никто не видел слез, стру­ящихся по щекам Тассоне: более того, после той ночи никто не видел его больше в секте. На следующее утро он скрылся из Рима и четыре года жил, как во тьме. Он уехал в Бельгию и работал среди бедняков, потом пробрался в клинику, где нашел доступ к наркотикам. Теперь они нужны были ему не только для того, чтобы успокоить боль в спине, но и противо­стоять воспоминаниям той ночи, преследовавшим его. Силы постепенно оставляли его. Когда же он наконец пошел в больницу, его диагноз быстро подтвердился. Боли в спине были вызваны злокачественной опухолью, но из-за ее распо­ложения в области позвоночника операция была невоз­можна.

Тассоне умирал и хотел получить прощение от Бога.

Собрав остатки сил. он поехал в Израиль, захватив с со­бой восемь пузырьков с морфином, чтобы успокаивать пуль­сирующую боль в спине. Ему нужен был человек по имени Бугенгаген. Это имя связано с Сатаной с самого начала исто­рии Земли. Именно Бугенгаген в 1092 году разыскал первого потомка Сатаны и изобрел средство уничтожить его. И в 1710 году другой Бугенгаген нашел второго потомка и лишил его возможности проявить какую бы то ни было власть на Земле. Это были религиозные фанатики, насто­ящие сторожевые псы Христа. Их задачей было не допустить власти Дьявола на Земле.

Семь месяцев потребовалось Тассоне, чтобы разыскать последнего потомка Бугенгагенов. Он жил скрытно, укрыв­шись в крепости под землей. Здесь он, как и Тассоне, ждал своей смерти, мучимый беспорядками века и тем, что не ис­полнил своей миссии. Он знал, что времени осталось мало, но был беспомощен и не мог воспрепятствовать рождению сына Сатаны на Земле.

Тассоне нашел старика и рассказал ему всю историю, упо­мянув о своем участии в рождении Зверя. Бугенгаген слушал с отчаянием, но не мог вмешиваться в ход событий, не осме­ливаясь выйти из своей подземной тюрьмы. К нему должен был прийти человек, непосредственно связанный с ребенком.

Боясь упустить драгоценное время, Тассоне поехал в Лон­дон, чтобы разыскать Торна и убедить его посетить Буген- гагена.

Он снял однокомнатную квартиру в Сохо и превратил ее в крепость, такую же надежную, как церковь. Главным его оружием было Священное писание. Он заклеил все стены и окна страницами Библии. На это у него ушло семьдесят Би­блий. Повсюду висели кресты, он старался не выходить на улицу, если на кресте, усеянном осколками зеркала, который висел у него на шее, не отражался солнечный свет. Боль в спине усиливалась, встреча в кабинете Торна оказалась не­удачной. Теперь Тассоне ходил за послом по пятам, и отча­яние его росло Сегодня он с утра наблюдал за Торном, кото­рый с группой высокопоставленных чиновников передавал в дар обществу будущий жилой дом в бедном районе Челси.

— ...Я счастлив начать осуществление именно этого про­екта...—громко говорил Торн, превозмогая шум ветра и об­ращаясь к толпе человек в сто, наблюдавшей за ним.—...так как это представляет волю самого общества улучшить уро­вень жизни.

При этих словах он копнул лопатой землю. Ансамбль ак­кордеонистов заиграл польку, и Торн направился к железно­му забору пожать руки зрителям, просовывающим их через решетку. Он старался пожать каждую протянутую руку и па­ру раз даже пригнулся к забору, чтобы его поцеловали тяну­щиеся губы. Неожиданно Торн застыл: чьи-то руки с необыч­ной силой притянули его за отвороты пиджака к самому забору.

— Завтра,—тяжело задышал Тассоне прямо в лицо пере­пуганному послу.—В час дня, в Кью Гарденс...

— Отпустите меня!— задохнулся Торн.

— Пять минут, и вы больше никогда меня не увидите.

— Уберите свои руки...

— Ваша жена в опасности. Она умрет, если вы не при­дете.

Торн отпрянул, и священник так же неожиданно исчез.

Торн долго размышлял, как ему поступить. Он мог бы послать на встречу полицейских, но его беспокоило обвине­ние, которое он должен будет предъявить. Священника на­чнут допрашивать, дело станет достоянием общественности. Нет, это не выход. По крайней мере не сейчас. Торн никак не мог понять, о чем хочет рассказать ему священник. Он го­ворил что-то о рождении ребенка: страшное совпадение за­ключалось как раз в том, что именно в этом вопросе Торн был вынужден прятать свою тайну. Возможно, вместо поли­ции можно будет послать на встречу какого-нибудь человека, который либо заплатит священнику хорошенько, либо запу­гает его так, чтобы тот исчез. Но и в этом случае придется кого-то впутывать.

Он вспомнил о Дженнингсе, фотографе, и почувствовал непреодолимое желание позвонить ему и сообщить, что на­шелся человек, которого тот ищет. Но этот вариант тоже не пойдет. Нет ничего более опасного, чем впутывать представи­теля прессы. И все же ему хотелось, чтобы с ним был еще хоть кто-нибудь, с кем можно было бы поделиться. Он был по-настоящему напуган, боялся того, ЧТО мог рассказать ему священник.