Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Взгляд Ричарда упал на Дэмьена, и то, что он вдруг уло­вил, привлекло его внимание. Мальчик уставился на Неффа, который, в свою очередь, пристально смотрел на Бухера. Взгляд же Бухера был сосредоточен на Дэмьене. Четкий, ма­ленький треугольник.

Торн почувствовал, что его дернули за рукав. Он обернул­ся и увидел Анну. Ее лицо было залито слезами, а глаза мо­лили не отвлекаться от церемонии.

Ричард погладил руку жены и снова взглянул на могилу, заставив себя вслушиваться в проповедь и отыскивая в ее сло­вах хоть какой-нибудь смысл. Но вскоре опять мысленно пе­рескочил к событиям последних дней.

Память возвратила его к разговору, состоявшемуся после вскрытия в кабинете доктора Фидлера.

— Как это могло произойти? — спросил Ричард вра­ча.—-Ведь вы наблюдали его с момента рождения. Неужели же не было ни единого признака?

Семейный врач грустно покачал головой.

— К сожалению. Мне уже как-то приходилось сталки­ваться с подобным,—начал он.—Совершенно здоровый маль­чик или мужчина, но эта штука уже сидит в организме, вы­жидая своего часа, какого-то непредвиденного напряжения... У него была очень тонкая артериальная стенка. Она-то и лоп­нула...—Врач широко развел руками —жест неизбежности и сострадания.

Анна перебила его:

— Значит, он был обречен с рождения?

Доктор Фидлер кивнул:

— Более чем вероятно,—мягко заверил он.—Я очень со­жалею, очень.

Похоронная церемония закончилась, и траурная процес­сия двинулась прочь от могилы. Начинался сильный ливень, и с последними словами утешения все начали разбредаться по своим машинам.

Ричард принял от собравшихся соболезнования, ограни­чившиеся скупыми грустными улыбками и легкими прикос­новениями рук, а затем рухнул на заднее сиденье автомобиля рядом с Анной и Дэмьеном. Он подал знак Мюррею, и лиму­зин медленно тронулся.

В один из поздних вечеров на следующей неделе в доме Торна раздался звонок. Звонил священник из Нью-Йорка и просил Ричарда немедленно приехать. Он сообщал также, что доктор Чарльз Уоррен находится в плохом состоянии и не перестает звать Ричарда Торна.

Несколько минут понадобилось Ричарду на сборы, он по­бросал в чемодан кое-какие вещи. Анна пыталась убедить му­жа остаться хотя бы до утра, но он и слышать не хотел об этом. Он должен был ехать немедленно.

— Я не хочу ехать,—кричал он жене,—но я вы ну ж - ден!

Анна опустилась на кровать и потянулась за сигаретой. Ее руки дрожали.

— Почему ты не можешь поговорить с Чарльзом по те­лефону? — спросила она.—Зачем тебе ехать в Нью-Йорк? Чарльз, в конце концов, не самый твой близкий друг, чтобы сломя голову мчаться к нему на ночь глядя.

— Мне передали, что он в смертельной опасности и ну­ждается во мне,—перебил жену Ричард. Он окинул взгля­дом комнату, соображая, не забыл ли чего.

— Здесь ты нам тоже нужен,—тихо проговорила Анна.

Ричард повернулся и посмотрел на нее.

— Я вернусь как можно быстрее.—Он наклонился и, чмокнув ее в щеку, направился к двери.

— Что я завтра утром скажу Дэмьену? — спросила Анна.

Стоя в дверях, Ричард на мгновение заколебался. Он не подумал об этом.

— Скажи ему,—произнес Ричард, все еще соображая,— скажи, что мне надо помочь Чарльзу утрясти кое-какие тамо­женные дела в Нью-Йорке. Придумай что-нибудь. Только не говори ему правду! — И он поспешил из комнаты, тихо при­крыв за собой дверь.

Пока Ричард на цыпочках спускался по лестнице к ожи­дающему его в лимузине шоферу, он, конечно же, не заме­тил, как приоткрылась дверь спальни Дэмьена. И взгляд жел­тых, как у кошки, глаз пронизал тьму.

Сразу после того, как шасси самолета отделились от взлет­ной полосы, Ричард включил над головой свет и вытащил из «дипломата» письмо Бугенгагена. Колоссальный объем ин­формации, а времени — в обрез. Торн глянул на часы. Поло­вина пятого утра. В Нью-Йорке он будет в семь тридцать или самое позднее — в восемь. Город в это время только начинает пробуждаться.

Ричард снова посмотрел на странички и уже в четвертый или пятый раз принялся читать:

«И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет покланяться образу зверя».

Торн вздрогнул. За последние несколько месяцев произо­шло столько смертей — слишком много для банального сов­падения. Отдельные части начинали наконец складываться в единое целое.

Первой в этой страшной цепочке оказалась тетушка Мэ­рион. Ее голос вдруг зазвучал в мозгу Торна.

«Дэмьен оказывает ужасное влияние, ты разве не замеча­ешь? — спрашивала тетушка Мэрион.—Ты хочешь, чтобы Марк был уничтожен, чтобы его погубили?»

Потом эта журналистка Джоан Харт. Жуткая, жуткая ги­бель. Судя по той короткой газетной заметке, эта смерть бы­ла мучительной. И кому она только понадобилась?

«Все вы в смертельной опасности! —предупре­ждала Джоан.—Уверуйте в Христа!»

И Ахертон. Еще одна невероятная, страшная потеря. А он кому мешал? Торн не мог этого понять. Смерть Пасари- ана тоже, казалось, не имела смысла.