Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Ричард подумал о своей компании — одной из крупней­ших трансконтинентальных корпораций мира. О том, как однажды ее унаследует Дэмьен. И тут все встало на свои ме­ста. Ахертон стоял на пути Бухера, и Ахертон исчез с лица земли. Бухер стал президентом компании, и его план уже на­ чал осуществляться. Но не так гладко, как тому хотелось. Возникли кое-какие проблемы, и первым их обнаружил Па­сариан. И... погиб.

Когда-нибудь, если, конечно, все будет развиваться в соот­ветствии с планом Бухера, Дэмьен унаследует корпорацию, контролирующую питание всего земного населения.

Торн вспомнил похороны Марка и ту странную треуголь­ную связь между Дэмьеном, Бухером и Неффом. Но Нефф-то тут при чем? Ричард опять вернулся к страничкам письма, чтобы попытаться найти ключ к разгадке:

«... и дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним?»

Дракон.

Может, Нефф как раз и являлся этим драконом? Воен­ный стратег, чтобы обучить и выпестовать...

«И дано было ему вести войну со святыми, ипобедить и х: и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем...

И восстанет он против Царя Царей...»

Торн не мог читать дальше. У него заболели глаза, а мыс­ли начали путаться. Он уже был не в состоянии о чем-нибудь думать. Ричарду как воздух были необходимы несколько ча­сов сна.

Его преследовала фраза Уоррена, брошенная Чарльзом в тот вечер, когда ученый демонстрировал им слайды из мест раскопок: Имеется много свидетельств о близ - ком конце света.

Анна рассмеялась тогда, но Уоррен продолжал как ни в чем не бывало читать выдержки из библейских пророчеств. И что же? Все они осуществились и — все сразу. Наводнения, голод, тьма, войны...

Торн подумал вдруг о некоторых тревожных событиях в мире, происшедших совсем недавно. Ситуация на Ближнем Востоке все еще грозила вылиться во всеобщую войну, в нее, возможно, будут вовлечены и все другие страны. И будет она называться Третья мировая война. Конечно, если останется в живых хоть один человек, кто будет ее так называть.

Ядерное вооружение распространяется устрашающими темпами. Почти каждая нация имеет уже доступ к атомной бомбе. И все, что требуется,—это где-нибудь, пусть даже слу­чайно, по самой дурацкой причине, рвануть хоть одну бомбу. Тут-то и произойдет неизбежная и необратимая цепная реак­ция; каждая нация будет стремиться стереть с лица земли другую, пока та, другая, не уничтожила ее саму.

Нью-Йорк не являлся исключением из числа городов, пе­ренесших в этом году те или иные потрясения. Лондон, Па­риж, Москва, Токио —все эти столицы претерпевали мощ­ные мистические крушения. Конечно, здесь можно было по­дозревать и саботаж, но не было найдено ни одного свиде­тельства, подтверждающего эту версию. Везде грабежи, раз- бой, насилие и убийства, все более жестокие и изощренные. И не оставалось уже на мировой карте города, где бы не про­исходили какие-нибудь катаклизмы.

Похоже, человеческие существа постепенно превраща­лись в роботов, орудующих без чувств и сострадания. В этой суматошной жизни у них не оставалось ни минуты, чтобы остановиться и задуматься. Стольким разочарованиям и тако­му частому бессмысленному насилию подвергались люди, что рано или поздно замыкались в себе, изолируя свой дом-кре­пость от окружающего мира.

Да и в природе происходили весьма странные и необъяс­нимые явления. Снег сыпал там, где раньше его и в помине не было, засуха обрушивалась на области, прежде подвер­женные ливням, а засушливые земли затапливались водой. Ураганы, торнадо и землетрясения все чаще опустошали и разоряли планету. Трудно сказать, на самом ли деле участи­лись подобные проявления стихии, или же мир просто полу­чал большее количество информации об этих случаях. Но ре­зультат оставался тем же. Казалось, будто этих катастроф стало больше.

Торн был уже не в состоянии бороться с дремотой. Веки его слипались от усталости и вскоре закрылись. Он забылся неглубоким и беспокойным сном.

Глава тринадцатая

Было уже светло, когда самый маленький самолет компа­нии коснулся посадочной полосы в аэропорту Ла Гардиа.

Торн потянулся и, зевнув, взглянул на часы. Семь сорок пять утра.

Вдруг Ричард почувствовал себя одураченным. То, что он пролетел тысячу миль — и все из-за какого-то ночного звонка от священника, сообщавшего ему о состоянии Уоррена,— внезапно показалось Торну чем-то нереальным. К тому же последняя встреча Ричарда с Чарльзом вылилась в их ссору, и Уоррен уехал. Торн был уверен, что им уже не доведется обрести былые дружеские отношения.

Но сведения, которыми Уоррен пытался поделиться с Ри­чардом в тот вечер, как дамоклов меч зависли над самим Торном. Теперь и Ричард ощущал жгучую потребность уви­деть стену Игаэля собственными глазами и понять все до конца.

Он был уверен, что Уоррен уже был у стены.