Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Еще одно письмо. Незаконченное. Дэмьен отвернулся. В окне привиделись ее глаза. В них застыла тоска.

«Отец наш, я недостоин...»

Глаза матери вдруг превратились в глаза Реганы. Они мо­лили... Они ждали...

«Скажи хоть слово...»

Священник взглянул на пленку с записью голоса Реганы.

Он вышел из комнаты, прихватив с собой пленку, и на­правился в лабораторию. Отыскал свободный магнитофон. Сел. Заправил пленку. Надел наушники. Щелкнул выключа­телем. Подался поближе и приготовился слушать.

Некоторое время было слышно только шипение пленки. Потом раздался щелчок включаемого аппарата, и сразу же какой-то шум, звуки возни. «Привет...» Потом, видимо, плен­ку остановили. Откуда-то издалека донесся приглушенный голос Крис Макнейл: «Не так близко к микрофону, малыш­ка. Держи его вот так. Ну, давай. Говори дальше». Смех. Микрофон стучит по столу. Потом веселый голос Реганы Макнейл.

«Привет, папа! Это я. М-м-м-м». Опять смех и шепот в сторону: «Я не знаю, что говорить!» «Ну, расскажи ему, как у тебя дела. Расскажи, чем ты занимаешься». Снова смех. «М-м-м-м... папа... ну, я... Ты меня хорошо слышишь? Я... м-м... ну вот... в Вашингтоне, знаешь? Это где президент и этот дом... ты знаешь, папа, он такой... нет, подожди, я луч­ше начну сначала. Ну вот. В общем, здесь...»

Остальное Каррас слышал неясно, звуки доносились изда­лека, в ушах шумело, в груди, где-то внутри, всколыхнулось предчувствие: существо, которое я видел в той комнате,—не Регана!

Он вернулся к себе. Произнес молитву, а когда поднимал гостию, пальцы его задрожали. Дэмьен вдруг ощутил наде­жду, о которой не смел даже думать; против этой надежды восставала вся его воля, каждая клеточка, каждый нерв.

«Это мое тело...» — прошептал он с трепетом.

Нет, это хлеб! Это только хлеб!

Дэмьен не осмеливался полюбить вновь и опять потерять свою любовь. Прежняя утрата была для него слишком тяже­ла. Священник опустил голову и проглотил гостию. Надежда растаяла, а хлеб больно оцарапал его пересохшее горло.

После мессы Дэмьен позавтракал, набросал кое-какие за­метки и отправился читать лекцию в медицинскую школу Джорджтаунского университета. С трудом давалась плохо подготовленная речь: «...и рассматривая симптомы мани­акальных состояний, вы...» «Папа, это я... это я...»

Но кто «Я»?

Каррас отпустил студентов пораньше и вернулся домой. Он сразу же сел за стол и еще раз просмотрел главу о при­знаках одержимости: «...телепатия... естественное явление- движение предметов... теперь предполагается... тело может излучать некий флюид... наши предки... наука... в настоящее время надо быть более осторожным. Однако сверхнормаль­ные явления не выдерживают критики...» Дэмьен начал чи­тать медленней: «...нужно тщательнее анализировать все раз­говоры, которые ведутся с пациентом. Если в них сохраняет­ся логико-грамматическая структура и та же система ассоци­аций, что и в нормальном состоянии, то одержимость следу­ет поставить под сомнение».

Каррас тяжело задышал. Он сильно устал за это время. Неужели единственная надежда для Реганы —это обряд из­гнания? Неужели ему придется приподнять завесу прошлого?

Нет, нужно еще раз проверить. Он должен знать правду. Но как ее узнать? «...разговоры с больными надо тщательно...» Ну да. Почему бы не попробовать? Если обнаружится, что структура речи Реганы и «беса» совпадает, то даже со сверх­нормальными проявлениями, конечно же... Верно. Только резкое отличие докажет, что одержимость возможна!

Священник нервно зашагал по комнате. Надо еще что-то срочно придумать. Она... Он остановился, уставившись в пол и сложив за спиной руки. Эта глава... Эта глава в книге по колдовству... Бесы все­гда реагируют на священную гостию, она вводит их в ярость, как и другие реликвии. Святая вода! Вот то, что мне надо! Я приду к девочке и окроплю ее простой водопроводной водой, но скажу, что это святая вода! Если Регана среагирует на нее так, как дол­жны реагировать на святую воду бесы, то будет ясно, что она не одержима... что причина во внушении... А если нет, то...

Настоящая одержимость?

Может быть...

Дрожа, как в лихорадке, Дэмьен пошел искать пузырек для святой воды.

Уилли открыла священнику дверь. Еще из прихожей он взглянул на дверь спальни Реганы, откуда доносились крики. Кто-то ругался. Но это был уже не тот низкий громкоголо­сый бас. Голос отличался резкостью, в нем явственно чувство­вался британский акцент... Когда Каррас видел Регану в по­следний раз, именно эта личность на секунду возникла перед ним.

Каррас посмотрел на Уилли, с удивлением рассматрива­ющую его рясу.

— Скажите, пожалуйста, где миссис Макнейл? — обра­тился к служанке священник.

Уилли указала наверх.

— Спасибо.

Дэмьен поднялся по лестнице и увидел Крис. Она сидела рядом со спальней Реганы. Голова ее была опущена, руки сложены на груди. Когда иезуит подошел поближе, Крис услышала шорох его одежды и встала.

— Здравствуйте, святой отец.

Под глазами мешки. Каррас нахмурился:

— Вы спали?

— Немного.

Он с упреком покачал головой.