Измена

Виктор морщится. Я тоже веду себя как мальчишка, начитавшийся книжек про шпионов. И поэтому, не дожидаясь разъяснений, машу рукой, — мол, не надо, я и сам понимаю, что человек опасен только до того момента, пока он не поделился тайной с другими. Мстить изменнику имеет смысл только тогда, когда месть послужит уроком для остальных. Поэтому, чтобы спасти свою шкуру, мне надо как можно быстрее передать портфель по назначению. Впрочем, желательно ещё при этом обеспечить нашу с Мари старость.

— Вадим, ты читал Василия Митрохина?

Митрохина, бывшего офицера КГБ, передавшего на запад кучу секретных документов, я читал, конечно. Митрохин прямо пишет, что в его конторе с целью очернения ЦРУ, активно разрабатывали версию о причастности этого ведомства к покушению на Кеннеди (см. приложение № 1). Да много чего ещё он пишет.

— А он тут причём? Старик, на склоне лет решивший сделать доброе дело. Своими разоблачениями вызвал всеобщий переполох, назвал имена, которые многие предпочли бы предать забвению. Сказал о том, что и так известно — СССР с самого начала существования сооружал на всякий случай тайники с оружием на ваших территориях, мол, вдруг пригодятся.

— Митрохин умер месяц назад, Вадим. А перед смертью сказал, что есть ещё одно совершенно секретное дело, в которое он посвящён не был, но о котором в Союзе вообще не знал никто, кроме двух-трёх человек. Откуда появились у вас эти два-три человека? Если Митрохин тебя вычислил, а совершенно секретное дело — это дело Кеннеди, то тебя уберут, пока ты не раскрыл карты и, таким образом, не перестал представлять опасность.

— Не пугай. Митрохин не мог ничего знать. Он на пенсию ушёл задолго до того, как Глеб меня поставил на эту чёртову папку. Либо Митрохин говорил о чём-то другом, либо рекламировал новую книгу, либо старческий маразм овладел человеком. Нет и не может быть никаких двух-трёх человек, знающих в России правду о Кеннеди.

— Возможно, и так. Но, Вадим, не мне тебя учить, что если человек знает опасную тайну, лучший способ себя уберечь поделиться тайной с кучей народу. Когда вокруг куча целей, стрелять по одной просто смысла нет.

Справка: архив Митрохина

В 2001 году в Лондоне вышла в свет книга «Архивы КГБ» посвящённая многочисленным операциям КГБ. Книга основана на секретных материалах из архивов этой организации, и в ней впервые открыто рассказано о тайнах времён холодной войны. Секретные документы были доставлены в Лондон Василием Митрохиным, проработавшим долгие годы в архивном отделе советской внешней разведки и перешедшим на Запад в 1992 году. Он долгие годы копировал архивные документы организации, тайно выносил их, хранил в тайнике на даче, а затем вывез копии на запад.

Митрохин поступил на работу в КГБ ещё в 1948 году, документы начал копировать в 1972, когда, по его словам, разочаровался в советской системе. После переезда в Лондон Митрохин в течение девяти лет готовил архив к публикации.

Согласно архиву Митрохина, КГБ не только раздувало слухи о якобы участии в заговоре против президента Кеннеди американских секретных ведомств ЦРУ и ФБР, но и профинансировало самую первую книгу об убийстве Кеннеди — «Oswald: Assassin or Fallguy?» («Освальд — убийца или козёл отпущения?»).

Именно КГБ подкинуло фальшивое письмо, якобы написанное Ли Харви Освальдом сотруднику ЦРУ Говарду Ханту и подтверждающее связи Освальда с ЦРУ. Письмо было подделано настолько искусно, что даже вдова Освальда опознала почерк и стиль мужа.

Разоблачения Митрохина вызвали шок, так как в бумагах не только подробно описывались детали секретных операций КГБ по дискредитации бежавшего из СССР танцора Рудольфа Нуриева, директора ФБР Эдварда Гувера и других лиц, но и назывались имена тайных агентов, выдававших Советскому Союзу британские и американские секреты в течение десятилетий.

Скончался Митрохин 23 января 2004 года в возрасте восьмидесяти одного года.

7.4. Вера, Кастанеда, Лобсанг

Португалия, Лиссабон. 8 марта. Поздний вечер.

Во время последней большой войны все контрразведки мира проверяли почту своих граждан. В первую очередь письма военнослужащих. Цель понятна — любое упоминание номера войсковой части, фамилии командира, типа вооружений и тому подобного могли, в случае попадания письма в чужие руки, помочь врагу.

Не проверяла письма с фронта лишь французская военная цензура. Французы считали, что гораздо проще складывать личную почту в большие мешки и задерживать отправку на тридцать суток. И не надо платить зарплату огромному штату офицеров-проверяльщиков.

В чём-то логично: за месяц обстановка на фронтах так меняется, что сведения, упомянутые в письме, устаревают, становясь совершенно бесполезными для противника.