Измена

Итак, труп показали свидетелям издали и вернули в городской морг. Именно поэтому прощались с Джоном Кеннеди в закрытом гробу! И возникшие слухи (раз не показывают лицо, значит пуля попала спереди, а не сзади) играли нам на руку, конечно. Объяснение странной церемонии нашли сами репортёры.

Потом началась чехарда с протоколами вскрытия, черепом, посмертной маской…

Мы понимали психологию толпы. Толпу не интересует логика. Толпе подавай кричащие факты: исчез череп президента! Почему исчез? А чтобы скрыть следы пуль! И толпа покорно бежит за автором сенсационного заявления. Человек из толпы не задумывается, а когда он собственную бабушку хоронил, он её череп тоже на полку поставил, а тело похоронил без головы?

И вот в течение уже сорока лет версия «а было ли тело?» вообще не обсуждается. Смакуют кражу черепа, обсуждают отпевание в закрытом гробу, дабы не показать следы пуль, попавших спереди, помнят о краже протоколов вскрытия.

А вот вопрос — может быть, тела вообще не было, нечему пропадать было? — ни разу широкую публику не взволновал. Только потому, что обсуждает она, почтеннейшая публика, насущную тему, кто и зачем череп украл и кто протоколы вскрытия сжёг?

Внимание переключено успешно.

Справка: психология достоверности

Как известно, пересекающиеся линии дорических колонн кажутся нам строго перпендикулярными только потому, что эти линии слегка изогнуты.

Существует любопытный психологический эффект: если мы о чём-то рассказываем, то для создания эффекта реальности и правдивости, основную историю надо разбавлять деталями, иначе рассказ покажется неправдоподобным.

Например, вы рассказываете собеседнику, как говорили с кем-то по телефону. Разбавьте рассказ выдуманной деталью, ну скажем, как вы трубку уронили после какой-то фразы… Или упомяните про цвет шнура. Такие детали придают истории колорит, хотя на самом деле вы не помните цвет шнура и трубку не роняли.

Как говорил Жорж Сименон: «Моя цель — придумать события так, чтобы они выглядели реальней реальности».

Сотни человек изучают важное атмосферное явление, скажем, зарождающийся ураган. Попробуйте внятно и занимательно описать функции всех и каждого, их действия, расчёты, доклады, схемы принятия решений от исполнителей до главного начальника. Не получится.

Провалится любая попытка написать роман, основанный на совершенно правильной схеме реальных действий, реальных действующих лиц. Писатель, не говоря уже о читателе, запутается в десятках персонажей и в сети их взаимоотношений.

А теперь сократите количество героев в двадцать раз. Упростите схемы. Придумайте несуществующие элементы, — скажем, опишите одну машину, совершающую операции, которые на самом деле делает десяток машин. И история вдруг становится правдоподобной. Благодаря вашей выдумке!

Упрощайте. Достоверность — это простота. Выдумка — это истина.

8.3. Черновик записей Виктора. Сказ о разных винтовках

Кажется, что вопрос с оружием сложный. Даже не из-за галиматьи про три выстрела за шесть секунд, а потому что люди, знакомые с оружием, серьёзны, на ерунду ловятся гораздо труднее, чем обычный обыватель. Если миллионы потребителей съели предлагаемые им на десерт скрупулезные подсчёты секунд, то профессионалы-оружейники могли учуять запах палёного.

На самом деле эксперта провести даже легче. Надо лишь подкинуть ему очевидную глупость и дать возможность опровергнуть её, показав окружающим, какой он, профессионал, умный.

История с оружием началось не со смешного подсчёта секунд, а со сказки про разные винтовки. Не удивлюсь, если идея пришла в голову Роберту Кеннеди. Генеральный прокурор знал, что в девяносто пяти процентах случаев свидетели неверно определяют тип оружия, использованного при совершении преступления. Путаются в марках, названиях, калибрах, — причем даже тогда, когда речь идет о пистолетах и охотничьих ружьях, хранящихся у них же дома не один год. Часто за пистолет принимают палку, расческу, фонарик, авторучку, а то и просто палец.

Вот и закружились басни про найденные на месте покушения груды оружия. Автор каждой очередной книги про заговор считает своим долгом упомянуть, как оператор далласской киноассоциации заснял автомат, который выносят со склада школьных учебников. И ведь правда, есть такая плёнка, запечатлён на ней этот факт. Только невооружённым глазом видно, что речь идёт об игрушечном автоматике. Впоследствии прояснилось, что сынишка местного клерка забыл игрушку у папы в кабинете. Но история повторяется и повторяется!

Далее началась болтовня о том, что официально объявленный орудием убийства карабин Mannlicher-Carcano якобы настолько неэффективен, что его даже прозвали гуманитарной винтовкой, потому как из него никого и никогда не убили.

Недостатков в «Манлихере» много — не меньше, чем в М16, это правда. Но неужели трудно сообразить, что если бы невинного Освальда подставляли в качестве убийцы, то подкинули бы не безобидный «Манлихер», а знаменитую винтовку Кольта, например.