Измена

Но Мари права. Заболел я совершенно не к месту, и если есть возможность отсидеться в квартире, надо этой возможностью воспользоваться. Правда, об отдыхе говорить рано. Пока Мари бегает за билетами, продолжу работу над бумагами.

* * *

Как только Мари убегает, не забыв поплясать перед зеркалом, покрасить губы и подмигнуть перед уходом, я снова усаживаюсь, бью по клавишам, разбираю и перекладываю груды бумаг, отправляю тексты дочке. Именно она передаст всё старому товарищу, крупному банкиру — с ним я общаюсь крайне редко, раз в году, чтобы не создавалось впечатление, будто бы меня интересует его положение в обществе. Но два дня назад, перед отлётом в Португалию, я зашёл в его банк на Манежной площади, снял свои сбережения и напросился на встречу. Он обещал помочь с публикацией рукописи, если я исчезну, не дам о себе знать в течение пятнадцати лет. Но обещал в шутку, так как даже не представляет себе о бомбе какой силы идёт речь.

* * *

Пора передохнуть. А лучший отдых, как известно, смена обстановки. Беру бритву, подхожу к зеркалу, наклоняюсь к розетке, чтобы воткнуть вилку. В последний момент рука замирает. Аккуратно и осторожно принюхиваюсь.

Нет. Нервы, конечно. Показалось, что от бритвы исходит тончайший запах чешской взрывчатки. Об этом не принято говорить в детективах, но это известно профессионалам: если надо убить мужчину, то взрывчатку направленного действия закладывают в бритву. При условии, конечно, что мужчина бреется электробритвой. При включении её, детонатор срабатывает, и заряд впивается в голову. Конец. Средство, как правило, безотказное, так как движения мужчины при бритье автоматические и бритву он подносит к лицу, не задумываясь.

Лучшая по параметрам взрывчатка — чешская. Она легко уминается, принимает форму заполняемого сосуда, не капризна.

У способа есть один недостаток: Из-за ограничений по весу (нельзя допустить, чтобы жертва почувствовала необычную тяжесть бритвы), приходится жертвовать оболочкой заряда, поэтому, если взрывчатка была заложена за несколько часов до бритья, человек, поднося инструмент к щеке, может уловить запах. Чешская взрывчатка пахнет нитроглицерином.

* * *

Нервы, разумеется. Кому надо меня взрывать? Я прекрасно понимаю, что в разведке никто и никогда не убивает врага просто так, потому что человек не нравится или набедокурил. Любая ликвидация осуществляется после долгих исследований, обсуждений с привлечением десятка специалистов, просчитыванием предсказуемых и не очень последствий, тщательным обеспечением. Тем более, когда речь идёт об операции за рубежом. Поэтому идея о взрывчатке в бритве, пролежавшей всю ночь в ванной комнате, рядом с моим рабочим местом, смехотворна.

К тому же, пока им непонятно где и что я прячу, меня не взорвут.

И в конце концов, я не Освальд, не Роберт Кеннеди, не Джон-младший, не ребёнок Онассиса и не секретарша Роберта. А больше вроде бы за последние сорок лет никого и не убили. Разве что ещё сам Джон, которого выманили на морскую прогулку в октябре восемьдесят пятого года. Почти парализованный старик в инвалидном кресле, застреленный арабским террористом на борту «Акилле Лауро» и выброшенный в море вместе с креслом.

Тело несчастного инвалида так и не найдено. Террористы перебиты на Мальте. Абу Нидаль, их главарь, отдавший странный приказ об убийстве старика, внезапно скончался в багдадской тюрьме два дня назад, седьмого марта, спустя неделю после того, как мы с Виктором упомянули его в последней нашей беседе, а Виктор передал мне портфель.

* * *

Вне зависимости от того, как дальше будут развиваться события, больше мне московских куполов не видать. Я хочу спокойно жить, ходить на пляж, любоваться рассветами и закатами и заниматься медитацией вместе с любимой женой.

В Москве у меня не осталось ничего.

Сначала я хотел спрятать копии бумаг Фуэнтеса в сейфе «Промсвязьбанка», но тогда, десять дней назад, у меня даже времени сделать копии не было бы… Поэтому я и оставил портфель в Лиссабоне, взвесив все за и против. (Как показали дальнейшие события, я оказался прав.)

Но наши противники не могут быть уверены, что я не привёз копии в Москву и не укрыл в доступном только мне месте, скорее всего в том же банке, принадлежащем старинному товарищу. Как только сомнения у них отпадут, как только они убедятся, что копий нет, они меня убьют. Теперь уже вместе с Мари. И заберут портфель Виктора. А моя задача состоит в том, чтобы их переиграть. С помощью Мари это получается.

12.4. Отрешённость

— Поспал?

— Да, конечно.

— Глаза у тебя красные, врёшь, наверно. Не отходил от компьютера?

— Нет, правда спал. Как только ты ушла, так и лёг. И только пять минут назад проснулся.

— Ладно, верю.

— Билеты купила?

— На завтра.

— Почему на завтра? Мы же говорили о сегодняшнем вечере.

— А на сегодня ничего не было. Рейс забит.

Странно, но всякое бывает. Я ещё не сошёл с ума, чтобы решить, будто все билеты на все рейсы из Лиссабона специально заказаны нашими преследователями.