Измена. Боль моего сердца (СИ)

Это непередаваемо! Мне хочется рыдать от ослепляющего чувства наполненности. Спираль удовольствия раскручивается с новой силой, и вот я уже снова на пике, откуда слетаю в пропасть кайфа, расплываюсь от эйфории и обессиленно опадаю…

Мы тяжело дышим в шею друг друга. И напряжённо молчим. Безумие осталось позади, а на смену ему уже стучится болезненное опустошение…

Глава 38.

Свят молча ведет машину, а я свернулась калачиком на заднем сидении и пытаюсь собрать себя по кусочкам.

– Где Богдан? Ты его одного оставил? – спрашиваю сорванным, хриплым шепотом.

– Нет. За ним присматривает одна из медсестер, – так же хрипло отзывается муж.

– С ним все в порядке?

– Да.

Киваю и снова ухожу в себя. Понимаю, я была уверена изначально, что сына бы Свят не оставил в опасности. В этом я ему слепо доверяю. Раньше доверяла и во всем остальном, но теперь слишком многое сломалось между нами.

И все же глупо отрицать, что я все еще люблю его. Ненавижу и жгуче люблю. И от этого только больнее.

Прислушиваюсь к своему телу – оно расслаблено, приятные отголоски нашего взрывного секса все еще отзываются эйфорией в подрагивающих конечностях.

Как ни странно, физически я себя чувствую хорошо, и даже мое сердце бьется ровно. А вот на душе – полный раздрай.

Но… Я как будто немного ожила. Это секс творит чудеса?

На секунду представляю, что могла бы оказаться в постели с Матвеем. Волна отвращения поднимается в душе. А если бы не появился Свят, если бы я была пьяна? Могло бы случиться так, что я перешагнула черту?

Хорошо, что этого не случилось.

Машина тормозит у нашего дома. Свят открывает мою дверь, мы замираем глаза в глаза, а у меня внутри снова война. Я хочу его оттолкнуть и прижаться, ударить и поцеловать.

Судорожно вздыхаю, плотнее кутаясь в шубу.

– Вставай, Ириска, – вздыхает Свят. – Я все вижу и все понимаю. Но нам придется это пережить.

Берет меня под локоть, но я не позволяю. Сама выбираюсь из машины и иду к подъезду. В лифте поднимаемся тоже молча. Свят сверлит меня взглядом, а я упрямо смотрю в пол. Но вибрирую как натянутая струна.

В квартиру вхожу, как в чужой дом. Потому что я сама себя чувствую чужой и инородной.

Откуда-то подкатывают злые слезы. Размазываю их по лицу. Иду по комнатам непослушными ногами, сбрасываю одежду прямо на пол. Чувствую, Свят тенью идет следом. От этого приятно и больно одновременно.

И опять это чувство, разрывающее изнутри. Убить его, но не отпускать! Оттолкнуть, но держать рядом!

Останавливаюсь в ванной у раковины. Смотрю на свое лицо в зеркале. Ужас. Косметика поплыла, но глаза горят, как у ведьмы.

Ненавижу себя и его!

Начинаю отчаянно умываться. Накатывает только сильнее. Слезы душат. Руки дрожат. Брызги летят в стороны.

Чувствую, как за спиной останавливается Свят.

– Уходи! – хриплю в мокрые ладони.

– Нет! – твердо отвечает он.

Разворачивает меня, подает полотенце. Прижимает к себе насильно. Меня колотит, но я сдаюсь. Потому что в этом бушующем океане эмоций, как ни странно, опору чувствую только в нем.

– Маша, – шепчет сорвано мне в волосы, – я понимаю, что с тобой происходит. Я это все пережил. Злость и обида, что все решили за тебя, не спросили, но теперь изменить ты ничего не можешь. Ненависть и любовь. Все смешалось, да, малышка? Я ведь то же самое чувствовал, когда узнал о твоей беременности. Меня взрывало от эмоций, и я не знал куда их выпустить. Разница только знаешь в чем?

Молчу, и он продолжает.

– В том, что ты можешь выпустить свой гнев на меня. Я выдержу и не дам тебе упасть. Переступить черту, навредить себе. А у меня такого преимущества не было. Я наоборот, старался тебя защитить, а вот сам тонул. До дрожи боялся, что твое сердце не выдержит, что ты уйдешь от меня, что между нами все рухнет, и этот страх толкал меня все дальше в пропасть.

– В итоге мы в нее все равно упали.

– Да. Осуществился мой самый главный страх. Но мы еще можем все исправить, малышка.

– Едва ли, – всхлипываю.

– Мы можем, Маш. Хотя бы ради Богдана. Подумай об этом. Подумай о том, что все мы неидеальны. В каждом из нас живут разные сущности. Когда все спокойно, они спят, а вот под действием стресса и эмоций, из тебя вылезает то, что ты не можешь контролировать. Так ведь?

Понимаю, что он прав.

– Ты же не думала, что способна на то, что делала сегодня? Ты ведь всегда была хорошей девочкой, примерной женой и матерью. А если сегодня на тебя посмотреть на тебя со стороны, м? Ты себе сама такой нравишься?

– Нет, – начинаю всхлипывать чаще.

– И мне ты такая не нравишься, но я тебя все равно люблю. И знаю, что на самом деле ты другая. Что как только ты примиришь внутри себя этих жрущих эмоции сущностей, ты снова станешь хорошей женой и матерью.

– Мне кажется, уже не стану, – начинаю позорно рыдать.

Свят успокаивает, гладит меня по голове, как нашкодившего ребенка.

– Станешь, – отвечает убежденно. – Обязательно станешь. И все будет хорошо. И с Богданчиком ты справишься, как только успокоишься.

– Я плохая мать.