Измена. Боль моего сердца (СИ)

– Понятно. Я пока не готова ответить.

– Хорошо. Я позвоню завтра. Затем, чтобы услышать твой положительный ответ. Ничего не знаю, пока.

Отключается, я остаюсь в задумчивости.

– Кто звонил? – появляется в дверях детской Свят. – Аня? Насчёт свадьбы?

– Да. Но Богданчика я всё равно не смогу оставить. Так что, иди ты один.

– Для Богданчика мы найдём няню. Точнее, я её уже нашёл. Медсестра, которая с ним оставалась в больнице, готова иногда сидеть с малышом. Они неплохо ладят, так что проблем не должно возникнуть.

– Хорошо, но это ведь не единственная проблема, – вздыхаю я.

– Что ещё?

– Аня и Гордей приглашают “нас”. И вот с этим проблема, – сглатываю тяжело, потому что как только мы касаемся острой темы, предательская дрожь поселяется внутри.

– Так давай эту проблему тоже попробуем решить? – смотрит пристально, открыто Свят.

– У меня нет рецепта, как это сделать, – пожимаю плечами.

– У меня его тоже нет. Но если просто молчать, то она точно не решится. Мы ведь это уже проходили, Маш, не так ли?

– И что ты предлагаешь?

– Давай попробуем разговаривать. Просто озвучивать друг другу свои чувства и мысли. Что ты чувствуешь прямо сейчас? – делает шаг ко мне.

Задумываюсь. Судорожно вздыхаю.

– Это сложно описать.

– Давай я попробую.

– Давай.

– Я чувствую себя на своём месте. Дома, понимаешь? Такого чувства во мне не было давно. Вот с той самой проклятой ночи. Даже когда ты всё так же была рядом, разговаривала со мной, так же готовила, но я как будто не чувствовал вкуса. Мне было тошно ото лжи, которая между нами стояла. А сейчас я очень голоден, покормишь меня? – тёплая улыбка трогает его губы.

– Да. Я приготовила твою любимую утку и салат с майонезом, – отвечаю хриплым от волнения голосом.

– Если ты мне наложишь еду сама, она станет просто непередаваемо вкусной.

– Богданчик уже засыпает, – сглатываю.

– Я его уложу, хорошо?

Киваю, выхожу из комнаты. В груди дрожит. И мне кажется, это от зародившейся там надежды.

Я не знаю, лелеять её или лучше задавить на корню. Факт измены мужа всё ещё стоит между нами. Этого нельзя изменить.

Но… если нельзя изменить ситуацию, нужно изменить своё отношение к ней?

И мне кажется, именно это сейчас со мной и происходит…

Глава 41.

С трепещущим сердцем я накрываю на стол. Слышу сзади шаги. Это Свят медленно подходит, останавливается в шаге от меня, чувствую, как он втягивает воздух рядом с моей шеей, по телу бегут мурашки.

– Спасибо, – шепчет тихо. И что-то такое слышится в его тоне тёплое, родное. – Давай поедим вместе, как раньше?

– Давай, – киваю я. – Богдан уснул?

– Да. Думаю, он даёт нам время побыть наедине.

Мы садимся за стол друг напротив друга, забывая ненадолго обо всех наших проблемах. Есть я не хочу, но зачем-то ем. И мне вкусно.

Свят с удовольствием съедает всё, что я ему положила в тарелку, просит добавки.

– Чёрт, это бесподобно вкусно, – нахваливает он, с аппетитом прожёвывая утку и заедая салатом.

– Я поставлю чайник, – хочу встать.

– Нет-нет. Чай сегодня с меня, – вскакивает, опережая меня.

И вот чай налит. Мы снова напротив друг друга, и, мне кажется, дымимся, как чай в чашках. Между нами как будто происходит молчаливый диалог, и в нём сказано сейчас намного больше, чем за пару предыдущих лет.

– Маш, – нарушает тишину Свят. – Мы договорились не молчать. Скажи, что ты чувствуешь.

– Это сложно описать словами, – пожимаю плечами. – Боюсь, у меня не получится.

– И всё же? – в его словах слышится настороженность. Как будто он боится моих слов.

– Во мне борются разные чувства, – судорожно выдыхаю. – Обида, любовь, ревность, ярость, желание всё разрушить и в то же время сохранить. Я не знаю, как правильно поступить.

Свят не сводит с меня глаз. Беспокойство в них усиливается.

– Представь, что мы все же все разрушили. Нет у нас больше семьи, мы не вместе. Ты одна, с сыном на руках. Всё также живёшь здесь. Нет, я есть где-то там, за пределами. Но ты одна. Что ты чувствуешь?

От картины, нарисованной Святом, сердце захлёбывается от боли. От этого его “одна”.

Но ты ведь этого хотела совсем недавно, разве нет?

Нет. Я не хочу терять его. Я знаю, что это будет серое, безрадостное существование. Как бы там ни было, Свят для меня стал самым близким и родным за эти годы.

А с ним? Жить как на вулкане? Вариться в подозрениях и недоверии?

– Почему ты плачешь? – хмурится Свят.

Сама не замечаю, что катятся слёзы.

– Я знаю, что это эгоистично, но я не хочу тебя терять. Но и простить не готова. Вот такой парадокс, – пожимаю плечами.