Измена. Мой непрощённый (СИ)

А Никифоров слушает. Он высокий, даже выше Эльдара. И я достаю ему лишь до плеча. Возраст на пользу таким мужикам. В юности он, вероятно, был хилым, невзрачным. Но морщинки добавили схожести с киноактёром. Не помню, каким! Скандинавских кровей.

— Люблю деловых женщин, — решает он подбодрить. И тянет стакан. В нём гранатовый сок. Все за рулём, так что праздник у нас без спиртного. Правда, и так очень весело!

Музыка чуть приглушённая звуками леса, жаркий запах еды вперемешку с насыщенным свежестью воздухом. Динка с Татьяной сидят на качелях. Они подружились! А Денис суетится вокруг казана. Тоже хочет быть в теме. На душе так спокойно, что хочется петь.

— За успех! — произносит Никифоров.

Я улыбаюсь, кусаю губу:

— За успех, — говорю и касаюсь стаканчиком звонкого края.

Вижу, что Эль наблюдает за мной. «Он же влюбился в тебя!», — вспоминается Динкина фраза. И мне очень хочется верить, что это не так.

Глава 43. Илья

Самый некрасивый из месяцев — это апрель. Но семнадцать лет назад его скрасил день рождения моего первенца, Деньки, Давида. Я так и не решил, что звучит лучше «Денис Ильич», или «Давид Ильич». И представлял его, сидящим в своём кабинете, в костюме и с мышкой в руках. Но никак не с баллонным ключом! А он не пошёл по стопам. Хотя… Кто б говорил? Ведь я не остался с отцом, предпочёл искать счастье в России.

Мать всегда в меня верила, в отличие от него. Как и я не поверил в Дениса. Ну, не может мой сын быть механиком! И чинить машины таким же, как я. Но я, тем не менее, взял под контроль свои чувства, и поздравил его. Как умел.

Денис произнёс в ответ на мои поздравления:

— Спасибо, пап!

— Я заеду сегодня? — спросил.

Он подумал на том конце провода:

— Да, я собирался отметить с друзьями.

— Отмечай, кто ж тебе не даёт, — сказал раздражённо.

И тут же подумал: «С друзьями, как бы ни так?». Наверное, Витя ему тоже друг?

— Маме оставь поздравление, она передаст, — ответил сынуля.

Я хмыкнул:

— Окей, — и не стал обижаться.

Семнадцать. Подумать только! В своё время я в эти годы уже торговал фруктами на базаре. И зарабатывал сам. Хотя, ему платят. Но ведь перспектив никаких! Он так и будет механиком всю свою жизнь? А как же табличка «Директор, Самойлов Денис Ильич»? Или всё же Давид?

Вдруг, задумавшись, я понимаю, что разница между Давидом и Снежей значительно меньше, чем разница между Настей и Витей. То есть, потенциально возможно, что он — её будущий муж, а не я? От этакой арифметики голова идёт кругом. И я прекращаю считать…

Снежа делает фото. У неё получается очень красиво. Даже я признаю! Но до сих пор не даю ей заснять себя рядом с Никиткой. Зато в кадр попадают мои руки. Я держу ими сына, и он делает вид, что стоит рядом с кустиком белых подснежников.

Я на мгновение думаю, что Снежана — «подснежник». Мой маленький юный цветок. Что существует недолго. Мне порой кажется, что я её выдумал. И её просто нет! И Никитки не существует. Но вот же он, рядом. Живой. И Снежана кричит:

— Улыбнись!

Но я взамен хмурюсь:

— Что?

Она, посмотрев на смартфоне, смеётся.

— Папа у нас недовольный! — объясняет Никитке.

— Только не надо выкладывать в сеть, — прошу я её.

Сначала просил удалить. Но Снежана сказала, что у неё уже целая папка с моими фотографиями. И показала мне их…

В разных ракурсах я представал сам себе странным, смеющимся, хмурым. Вот я с приоткрытым ртом сижу за компьютером. Что-то считаю в уме. А вот бреюсь! Поранился бритвой, и занят своим отражением в зеркале. На одном я был спящим. И хотел возмутиться тому, что нельзя снимать спящих людей. Но фото меня увлекло! Я долго пытался узнать на этом снимке мужчину. А в этом мужчине — себя самого.

— Хорошо, я оставлю, — улыбается Снежа и продолжает снимать. Теперь уже фокус на сыне.

— Он устал, — говорю. Хотя на самом деле это я утомился держать.

Пора покурить, и я сажаю Никитку в коляску. Делаю пару шагов в сторону, чтоб не дымить. И вижу, как Джек развлекается с сучкой.

— Ах ты, старый кобель! — окликаю его и спешу оттащить. Пока дамочка, хозяйка той самой болонки, общается с кем-то по телефону.

— Не кончил, надеюсь? — дёргаю за поводок. Тот отвязался от лавки. И Джек убежал.

Сучка смотрит нам вслед.

— Ты её зацепил, — ухмыляюсь я Джеку.

Он идёт, понурив голову. И даже не удостоив даму сердца прощальным взглядом. По собачьим меркам он старше меня! Но до сих пор «на ходу».

Снежана уже «отработала ракурсы». И спешит поделиться. Я одобряю, прошу переслать пару фоток. Никита гулит. Вдруг, из отдельных слогов появляется… «папа».

— Ты слышал? — вскрикнув, Снежана подбегает к коляске. Садится на корточки и просит его повторить, — Ну, скажи ещё раз! Па-па!

— Это случайность, — бросаю я, глядя на сына, — Он хотел сказать «папоротник».

Снежана, поняв, наконец, улыбается:

— Нет! Он хотел сказать «па-па», — и опять донимает Никитку.

Первое слово Давида было ещё менее членораздельным. Но мне почему-то так больно сейчас… Это «папа» рвёт душу на части! Из Никиткиных уст оно кажется мне не таким настоящим. Как будто он сам удивляется, глядя мне прямо в глаза: «Это ты — мой отец? А не шутишь?».