Израильтяне и палестинцы. От конфронтации – к переговорам и обратно

Нужно сказать, что в целом подобная ситуация вполне устраивала американцев, так как превращала их в незаменимых ключевых игроков ближневосточной политики, без которых никакие позитивные сдвиги невозможны в принципе; в конце концов, именно на достижение подобного положения была направлена вся челночная дипломатия Генри Киссинджера [15] . Однако эта стратегия устраивала американцев тогда, когда она заканчивалась успехом, как это и было в ходе израильско-египетских переговоров 1970-х годов. Информация о кризисах в мирном процессе регулярно публиковалась в прессе, и тот факт, что сначала были подписаны два соглашения о разъединении войск (в 1974 и 1975 году), затем – рамочное соглашение о мире на Ближнем Востоке (в 1978 году), а в завершение – полноценный мирный договор между двумя странами (в 1979 году), в глазах мирового общественного мнения превращал американских посредников в кудесников. Однако важно понимать, что американцы на самом деле не сколько посредничали между израильтянами и египтянами, сколько навязывали обеим сторонам свои

условия, пытаясь доказать им – и прежде всего только вышедшим из-под советской опеки египтянам, – что американское посредничество позволит им заключить более выгодный договор. Эта стратегия никак не могла привести к успеху в иной ситуации, когда одна из сторон в переговорах по тем или иным причинам заинтересована в участии в «мирном процессе», но не стремится при этом к заключению обязывающего соглашения: именно такой была ситуация в ходе саммита в Кемп-Дэвиде в 2000 году, в котором участвовали и госсекретарь Мадлен Олбрайт, и президент Билл Клинтон, не говоря уже о государственных деятелях и дипломатах не столь высокого ранга, однако никто из них не смог убедить Ясира Арафата подписать итоговое соглашение, предусматривающее, в частности, декларацию о завершении конфликта и отказе от взаимных претензий. Будучи по натуре лидером национально-освободительного движения, а не государственным деятелем, Я. Арафат не смог закончить стадию «борьбы», в результате чего переговоры закончились крахом, а американские посредники выглядели, прямо скажем, не лучшим образом. Тогдашний министр иностранных дел Израиля Шломо Бен-Ами справедливо констатировал: «Арафат – не лидер, он весь находится в плену мифов. … Лидер принимает решения, которые порой возмущают людей, оказавших ему поддержку, и тогда он расплачивается за это ценой своей собственной карьеры. Бен-Гурион, Садат, Бегин, Рабин, де Голль, решая проблему Алжира, Никсон, начавший процесс нормализации отношений с Китаем, де Клерк в Южно-Африканской Республике были такими лидерами. Арафат же не является лидером, который встречается лицом к лицу с общественными потрясениями, напротив, он скорее избегает их» [16] . Эти черты личности Я. Арафата американцы изменить не смогли, а именно эти характеристики в критический момент и оказались решающими.

В результате, добившись статуса единственной мировой сверхдержавы и став фактически единственным посредником в арабо-израильском переговорном процессе, США оказались и основным виновником провалов в региональном миротворчестве. Так, израильский политолог Рон Пундак, бывший одним из архитекторов соглашений Осло, описывая неудачу саммита в Кемп-Дэвиде, констатировал: «Можно сказать, что мир между израильтянами и палестинцами просто невозможен. Или можно предположить, что мир возможен, но обе стороны пока не признали его как единственную жизнеспособную альтернативу и поэтому пока не готовы пойти на тяжело дающиеся, но необходимые, уступки. Однако факты указывают на третье объяснение: в действительности возможность достичь мирного соглашения существовала, но она оказалась упущена в результате просчетов и неправильного руководства всем переговорным процессом» [17] .