Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Мы с Венди бродим вокруг и устраиваемся в зале, где женщина играет на пианино песню «Memory» из мюзикла «Кошки». Мы сидим в половине сломанной ванны и смотрим на группу европейцев (непонятно, откуда они, но они светловолосые, уверенные в себе, и у всех мужчин длинные волосы), курящих кальян. Старые разрушенные стены позади них украшены ужасающим и сумасшедшим: обезглавленная кукла, старые школьные портреты безымянных 12-летних детей, оловянные тарелки, детские горшки, картины серых кошек, слинки^[74]. Все это почему-то кажется совершенно нормальным.

Венди рассказывает о своей работе лаборанта в Чикаго. Я слушаю ее, чувствуя смутную привязанность к ней, этой женщине, которая вывела меня из одиночества и сопроводила в этот милый бар.

Венди говорит, что завтракала в кафе New York Palace, но боится, что это будет слишком скучно для меня.

– Потому что ты живешь в Лондоне и наверняка все время питаешься во дворцах, – говорит она.

Пускай она остается при своем мнении.

Я рассказываю ей, что она обязательно должна сходить в купальни Геллерта, где я испытала неожиданный момент блаженства в голубом открытом бассейне. Там я плавала под деревьями, в редком состоянии дзена. Приятно обмениваться туристическими советами с кем-то, кого я встретила в дороге.

В поисках туалета я случайно захожу в мужской, убегаю оттуда, а затем натыкаюсь на компанию британцев, празднующих мальчишник. Обходя их, я растворяюсь в толпе, которая толкает меня в зал, где играет песня в стиле европоп, которая исполняется не по годам развитым девичьим голосом.

Когда я наконец возвращаюсь к нашей ванне, Венди говорит, что готова идти домой. Я задаюсь вопросом, должна ли остаться и попытаться познакомиться с новыми людьми, но замечаю, что на моем телефоне только 8 % зарядки, а я понятия не имею, как вернуться в отель.

Я в 10 вечера в самом оживленном баре Будапешта. Разве это не идеальное время для приключений? Да, но это еще и идеальное время для убийства. Несмотря на совет Чарльза, я все еще думаю об этом. Даже после всего, что я сделала в этом году, я не чувствую себя комфортно, подходя к незнакомцам в барах ночью в одиночку.

По пути мы с Венди проходим мимо продовольственного рынка, и я останавливаюсь, чтобы купить лангош, традиционную венгерскую лепешку. Это, по сути, жареное во фритюре хлебное тесто, покрытое изрядной порцией сметаны и тертым белым сыром. Он больше, чем мое лицо.

Я ем его, потому что чувствую, что должна. Это же лангош! Это традиция! Венди одобряет!

Вскоре после этого мы с Венди прощаемся. Я желаю ей удачи в ее следующем путешествии в Вену, и она говорит мне, что подпишется на мой аккаунт в Instagram. Возможно, Венди и не моя будущая лучшая подруга, но определенно желанный союзник в чужой стране.

Когда я возвращаюсь в отель, одна, по темным и пустым улицам, я настораживаюсь еще больше. Проходя мимо величественных незнакомых зданий, я испытываю счастливое головокружительное чувство от посещения города, в который, я думала, больше не вернусь.

В течение примерно 10 минут я чувствую себя как в Пекине, когда возвращалась там домой. Это было волшебное время, потому что многое в моей жизни было еще неизвестно. Все в Пекине казалось таким забавным: очаровательные крошечные улочки, уличные торговцы, велосипедисты.

Будапешт. Самый популярный бар города. 10 вечера. Разве не отличное время для приключений? Ага, и для убийств тоже.

Трудно поддерживать это ощущение чуда в городе, где вы живете постоянно. Конечно, время от времени вы поднимаете глаза и замечаете удивительную красоту деревьев, мимо которых пробегаете каждый день по пути в супермаркет, или испытываете удовольствие, когда устраиваетесь в любимом кафе неподалеку от вашей квартиры. Но большую часть времени мы слишком поглощены нашей повседневной жизнью, чтобы действительно заметить. Путешествие за границу перезагружает эту установку в нашей голове.

Сейчас я нахожусь в Будапеште и наконец-то смотрю вверх.

Шесть часов спустя я сижу в отеле, и меня тошнит жареным тестом.

Именно там, на полу ванной комнаты в Будапеште, я наконец признаюсь себе, что мне здесь не очень хорошо.

Хотя я в чем-то тоже виновата, Будапешт немного жесток со мной. Он как красивая, холодная госпожа. Она импозантна, загадочна, неулыбчива. Она не знает, что такое салат. Она помешана на купании. Она меня немного пугает.

Мне не удалось установить с ней контакт. Обольстить ее. Рассмешить ее. Влюбиться в нее.

В эти дни мы много говорим об аутентичности, особенно в отношении путешествий. Чтобы по-настоящему погрузиться в место, нужно познакомиться с местными жителями. Но я поняла, что не могу просто зайти в паб и поболтать с кучей венгерских мужчин. Я не могу пробраться в лекционный зал. Хотя официанты, с которыми я познакомилась, были дружелюбны, они определенно не хотели, чтобы их принуждали к дружбе для похода по местным купальням (может быть, они и хотели, я не знаю, но я, вероятно, не должна задумываться об этом).