Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Гормон, известный как «молекула любви». – Прим. ред.

В оригинале автор использует пословицу «Worse things can happen at sea» (В морях бывает и хуже) и добавляет: «Это основная причина, по которой я не согласилась на тот ночной круиз». – Прим. ред.

Шотландское мужество, или Стендап-комедия, раунд II

Уже почти полночь, когда я захожу в паб. Первое, что я замечаю: он почти пуст, за исключением пары, сидящей рядом со сценой. Конечно, хуже стендап-комедии может быть только стендап-комедия с 30 пустыми стульями. Я не была готова к такой версии ада.

Пара встает и берет свои пальто.

Я моментально к ним обращаюсь.

– Ребята, ребята, ребята. Ну куда вы? – спрашиваю я их. Я говорю как чувак, пытающийся заставить симпатичных девушек остаться на вечеринке.

– Мы только что видели ужасное выступление на открытом микрофоне, – извиняющимся тоном говорит девушка.

Парень печально кивает. Им около 25, и они очаровательны.

– И…? – подталкиваю я.

– Это было невыносимо, – отвечает парень с мягким шотландским акцентом.

– Меня заставили съесть банан, – делится девушка.

– Что? – Это настораживает. – Кто это с тобой сделал? Где они сейчас? Ты в порядке? – спрашиваю я, оглядывая комнату, как Шерлок Холмс.

– Не знаю, он вытащил его из своей волшебной шляпы и заставил меня съесть, – говорит она. Да уж.

– Мое шоу будет хорошим! И я не собираюсь заставлять тебя есть банан. Я обещаю.

Они оглядывают меня с головы до ног. Я смотрю на пустой паб, одинокие стулья и столы.

– Это мое второе выступление! Пожалуйста, останьтесь. Вы мне нужны, – говорю я, и мой голос становится все выше и выше. Я слышу кашель и смотрю направо.

Лили стоит в нескольких метрах и выглядит встревоженной. Я пугаю людей, в том числе собственных друзей. Я отворачиваюсь от нее. Нет времени на ее неодобрение. Ее манеры. Ее цивильность.

Я спрашиваю у этой пары имена, и они неохотно говорят мне: Адам и Дженни.

– Дженни, я обещаю тебе, что ты будешь смеяться. Адам, ты действительно нужен мне здесь.

Адам смотрит на Дженни. Дженни пожимает плечами. Они снова вешают пальто и садятся на свои места.

Итак, трансформация завершена. Раньше я боялась разговаривать с незнакомыми людьми, а теперь посмотрите на меня: я их запугиваю.

Понимаете, я хотела снова попробовать себя в стендап-комедии, потому что мой первый успех сбил меня с толку. Кем была эта девушка на сцене? Была ли это случайность? Смогу ли я на самом деле преуспеть в этом? И, что самое непонятное, нравится ли мне быть в центре внимания?

Мой второй концерт проходит на фестивале искусств Frindge в Эдинбурге. Я не знаю, почему подумала, что мой следующий концерт должен быть на самом большом и престижном фестивале комедии в мире. Это выглядит так, будто я выиграла свою первую партию в теннис против отца, а затем попросилась выступать на турнире Wimbledon.

Раньше я боялась разговаривать с незнакомцами, но все изменилось. Теперь они меня боятся.

Возможно, я еще не готова к этому.

Но Кейт проводит на фестивале вечер открытого микрофона каждую полночь и согласилась предоставить Лили, Вивиан и мне по пять минут на выступление.

В поезде у нас всех кружилась голова. Мы втроем остановились в квартире, найденной на сайте Airbnb, где и практиковали наши выступления друг перед другом, используя расчески в качестве микрофонов. Мы гуляли по городу, ели жареные бутерброды с сыром и хаггисом^[78], пили горячий шоколад и наблюдали за самыми талантливыми комиками в мире.

Вчера Вивиан блестяще выступила перед публикой из 25 человек. Лили – перед 40 людьми. А теперь я выступлю перед Адамом и Дженни.

Сейчас 23:45, до начала шоу 15 минут. Я направляюсь прямиком в туалет, чтобы поговорить с самой собой. Я как Кларк Кент^[79], но все, что я делаю, это кричу на себя в зеркало и возвращаюсь тем же человеком.

В итоге в зале восемь человек. Адам, Дженни, два звуковика, пара лет 40 из Шеффилда и две пьяные шотландские девушки, которые кажутся потерянными. Плюс Вивиан и Лили, которые сидят в первом ряду. И около 30 свободных мест.

Я чувствовала себя так уверенно после своего первого раза. И вдвойне уверенно после просмотра видео с выступления и осознания того, что большая часть моих внутренних страхов не была заметна зрителям. Ведущий выкрикивает мое имя, и я прохожу на сцену мимо бедных Дженни и Адама, вежливо хлопающих в ладоши. Ладно. Я к этому готова.

– Привет, – говорю я. – Как ваши дела?

Лили и Вивиан отвечают «ХОРОШО!» в обязательном верно-дружеском унисоне.

Я сглатываю. Мне так страшно, что я едва могу двигаться. Я не могу пошевелить ногами. Или руками. Я боюсь, что если сдвинусь с места, то сцена провалится подо мной. Наконец, я рассказываю свою первую шутку – о том, что я из Амарилло.

И ничего. Никакого смеха. Я ничего не слышу. Я даже произнесла эту фразу тем тоном, который всегда заставляет меня съеживаться у других комиков, самодовольным тоном типа «Разве это не смешно?». Почувствовав мою нужду, никто не засмеялся.