К черту моральные принципы

Все-таки фантастический тип этот Жужельский. Обычно я могу противостоять хамству, но его хамство достигало совершенно эпических, былинных размеров. Ведь почти каждый раз умудряется задеть за живое. Неужели он всегда такой?! Интересно, есть ли у него жена, семья?

– Алиса-а-а, – Сева уже минут пять пытался привлечь мое внимание.

– Чего тебе?

– Ага! Вижу, тебя Петрович выпорол!

– Что, настолько бросается в глаза? – ужаснулась я.

– Нет, он мне до тебя мозги мыл.

– А я думала, ты на особом положении, – не подумав, ляпнула я и прикусила язык. Но Сева, услышав это, воодушевился и заулыбался.

– Дамир нажаловался? – с тайной жадностью поинтересовался он.

– Ну да.

– Он мне завидует, – довольно ухыльнулся мой напарник. – Не переживай, мне Петрович тоже нашел что сказать. И он прав: вчерашний эфир – полное фуфло…

– Сева, объясни, чего он от меня хочет, – перебила я. – Что значит «давать драйву»?

– Ты только отвечаешь на мои вопросы. Будь активней. Вставляй сама комментарии, развлекай, шути. Ты тоже ведущая. Сможешь?

– Постараюсь.

– Ладно, время! Помни: поактивней.

Из-за нагоняя и задушевной беседы с Севой прорепетировать новости я не успела. Пришлось читать сразу в прямом эфире. Сосредоточившись на том, чтобы не допустить оговорок, я не сразу вникла в текст очередной новости. Но когда вникла…

Я поперхнулась и замолчала, пытаясь осознать только что прочитанное. Потом перечитала повторно, медленно, почти по слогам: «В Москве по подозрению в причастности к подрыву автозаправочной станции «Агат-нефть» на Ленинградском шоссе арестован ее владелец – Юнас Дидигов. Согласно свидетельским показаниям, его автомобиль – синий «Ниссан Мурано» – видели около заправки незадолго до взрыва. Предположительно Дидигов организовал взрыв, чтобы получить страховку. До сих пор не удалось установить имя мужчины, останки которого были обнаружены на месте происшествия. Ведется следствие».

* * *

Эфир прошел как в тумане. Сева что-то спрашивал, я отвечала невпопад. К середине эфира он начал отчаянно сигналить мне бровями, корчить рожи и даже показывать какие-то не очень приличные жесты. Я честно пыталась включиться, но «проявлять активность» после таких новостей не получалось, хоть тресни.

Концы с концами не сходятся. Если во взрыве виноват этот Юнас, то при чем тогда тут Дамир и Крыс?! И главное – при чем здесь мой бывший муж, легкомысленный авантюрист Саша Лаптев? И как все это согласуется с монографией профессора Сметаны и «Белым лотосом»?

Я еле досидела до конца эфира. Руки чесались залезть в Интернет и прочесть на новостных сайтах подробности ареста. Но, разумеется, никто меня после окончания передачи не отпустил. Как только отзвучал последний аккорд отбивки и пошла реклама, Сева начал изливать на меня накопившиеся за эфир гнев и недоумение:

– Алиса, что с тобой?! Ты чего перед эфиром обещала?!

Я молчала. Сева горестно заломил брови:

– Ты хоть представляешь, что тебе сейчас Петрович устроит?!

Я скорчила жалобную гримасу – да, мол, представляю, еще как представляю…

– Алиса, проснись!!! Петрович увольнял и за меньшее! Ну что с тобой такое?! Ты же можешь нормально!

Севины излияния прервало появление Стаса:

– Алиса, тебя Жужельский вызывает. Зайди прямо сейчас, – с сочувственной улыбкой сообщил он.

И я пошла. В животе как-то нехорошо подводило, и в горле поселился колючий комок, ладони взмокли. Перед дверью в кабинет я трусливо остановилась и даже попыталась прислушаться…

И тут, как уже не раз бывало в подобных ситуациях, на выручку пришла злость. Я взглянула на себя со стороны и изумилась. Всегда гордилась своей выдержкой, а теперь трясусь, как первоклашка в кабинете директора. Да, Жужельский владеет методами психологического прессинга и искусством наезда, но что он может мне сделать? Ну, уволит – вот будет трагедия вселенских масштабов! Шестьсот рублей за эфир – фи, курам на смех.

Вслед за обретенной ясностью мысли пришло и понимание того, что делать дальше. Уже без трепета я постучалась в дверь.

– Явилась, – ядовито прошипел мой начальник. – Что так долго? По дороге в спа-салон зашла?

Я проигнорировала это замечание. Он выдержал театральную паузу и продолжил:

– Ну, и как ты это объяснишь?

Я не стала играть в «дурочку». Посмотрела ему прямо в глаза и задушевно призналась:

– Павел Петрович, ваш нагоняй до эфира меня просто выбил из колеи. Я очень хотела вам угодить и боялась сделать ошибку.

– Так…

– Весь эфир я думала только о ваших словах, никак не могла сосредоточиться, – вдохновенно продолжала я. – Это было…

– Достаточно, – резко оборвал он меня. – Девочка, это радио. Слушателям насрать на твои тонкие чувства. Ты либо делаешь работу хорошо, либо идешь продавщицей в магазин. Мысль понятна?

– Понятна.