К истории русского футуризма. Воспоминания и документы

– Северянин скоро понял, что мы можем и без него обойтись. Каждый из нас мог и доклад сделать, и стихи прочесть. А он что? Только стишки, да и те Каменский мог прогнусавить не хуже самого автора!

Северянин в злобе разразился несколькими стишонками с заметным привкусом “доноса по начальству” —

…Бурдюков на Сахалин!..³

О Маяковском франтоватая моська пищала:

Ведь слон-то был из гуттаперчи,А следовательно – не слон.

И т. п.⁴

Будетляне прошли мимо…

Ни своим прошлым, как видно из предыдущих глав, ни своим будущим, как это показала история, – мы не были связаны с фабрикантами поэз для мещанских девиц.

Будетляне нашли себе более подходящих и прочных союзников. В конце 1915 г. вышел сборник “Взял”, где вместе с Маяковским, Хлебниковым, Бурлюком и др. впервые напечатался Осип Брик и выступил в компании будетлян Виктор Шкловский (до этого он самостоятельно выпустил брошюру “Воскрешение слова”, где защищал наши позиции).

Сборник “Взял” подводил некоторые итоги кубофутуризма:

– Сегодня все футуристы. Народ футурист.

– ФУТУРИЗМ МЕРТВОЙ ХВАТКОЙ ВЗЯЛ РОССИЮ.

– Сегодня в наших руках… вместо погремушки шута – чертеж зодчего, и голос футуризма, вчера еще мягкий от сантиментальной мечтательности, сегодня выльется в медь проповеди⁵.

Будетляне чувствовали, что расшвырять тлетворных Сологубов и Мережковских, чахлых Кузминых, Гумилевых и Пястов – эти “полутрупы” (по выражению Хлебникова) – скорей работа ассенизаторов.

Пробиться сквозь гнилую муть и туман мещанского искусства, дать образцы по-новому звучащих, бодрых и резких речей, – конечно, большая победа, но далеко еще не все.

Нас ждали более серьезные задачи.

Великие события вскоре поставили вопрос – сумеем ли мы не только разгонять нечисть и выкорчевывать пни, но и запеть высокие песни строителей на завоеванном поле.

Сможет ли бурливая река не только опрокидывать ветхие постройки, но и вращать турбины на потребу обновленной жизни.

В ногу с эпохой

(Футуристы и Октябрь)

Будетляне начали свое наступление в 1911-12 – в годы нового подъема освободительной борьбы пролетариата. Кубофутуристы слышали шаги эпохи, чувствовали время, ждали социальных потрясений. Еще в 1912, в “Пощечине общественному вкусу”, В. Хлебников, давая сводку годов разрушения великих империй, доходит и до 1917. Оставшиеся одному ему известными вычисления и, главное, чувство конца дают ему возможность точно обозначить время катастрофы.

В следующем, 1913 году, на страницах сборника “Союз молодежи” Хлебников еще более конкретно говорит:

Не следует ли ждать в 1917 годупадения государства?¹

А в 1914 Маяковский в поэме “Тринадцатый апостол”, переделанной царской цензурой в “Облако в штанах”, видит

идущего через горы времени,которого не видит никто.Где глаз людей обрывается куцый —главой голодных орд,

в терновом венце революцийгрядет шестнадцатый год².

И объявляет —

А я у вас его предтеча.

Также верил в неминуемый переворот и Василий Каменский:

– Я ни на минуту не переставал интересоваться ростом политического движения, ни на минуту не забывал своей активной работы в 1905 году, ни на минуту не остывал в своей вере в революцию³.

Ничего неожиданного и мистического в этих предчувствиях не было. Фронт борьбы будетлян за новое искусство с самого начала оказался одним из участков общего натиска общественных сил на твердыни самодержавия, на помещичье-капиталистическое государство со всеми его надстройками, с его религией и искусством⁴.

Мы объявили войну толстозадой скульптуре, льстившей увенчанным “всехдавишам”, слащавой живописи и литературе, претворявшим рыхлые краснорожие куски мяса Тит Пудычей и их “супружниц” в бельведерских Митрофанов и королев Ортруд.

Оберточной и обойной бумагой наших первых сборников, книжек и деклараций мы пошли в атаку на пышное безвкусие мещанского верже в сусально-золотых переплетах с начинкой из тихих мальчиков, томнобольных жемчугов и запойных лилий⁵.