К оружию! К оружию!

Команда разнеслась по переулку, отражаясь эхом от стен, и почти половина собак немедленно повиновалась. В основном те, кто стоял сзади. Другие, которые уже ринулись в атаку, вдруг ощутили, как лапы их предательски запутались…

– ПЛОХАЯ СОБАКА!

…и их накрыло таким неодолимым чувством животного стыда, что они машинально съежились, – а это не самое удачное движение, когда ты уже прыгнул и находишься в воздухе.

Гаспод мельком взглянул на Ангву, когда вокруг них дождем посыпались ошарашенные со-баки.

– Я же говорил, что у меня есть Сила, – сказал он. – Теперь бежим!

Собаки не похожи на кошек. Те готовы проявлять толерантность к людям лишь до тех пор, пока не придумают нож для консервов, которым можно орудовать лапой. Собак же создали сами люди: они взяли волков и придали им человеческие черты – излишнюю разумность, имена, желание кому-то принадлежать и судорожный комплекс неполноценности. Тем не менее сны собакам снятся волчьи, и каждая из них подспудно мечтает укусить своего Создателя. Каждый пес знает, – где-то в глубине своей собачьей души, – что он, в сущности, Плохая Собака…

Но яростный лай Большого Фида быстро разрушил наведенные чары.

– Взять их!

Ангва помчалась галопом по мостовой. В конце переулка стояла телега, а за ней высилась стена.

– Только не туда! – заскулил Гаспод.

Собаки гурьбой помчались за ними. Ангва прыгнула на телегу.

– Я не смогу! – крикнул Гаспод. – У меня больная лапа!

Ангва соскочила на землю, схватила его за шкирку и запрыгнула обратно. С телеги она перескочила на крышу сарая, затем на выступ, и с него – сорвав лапами несколько черепиц – на крышу дома.

– Мне нехорошо!

– Жаткнишь!

Промчавшись по гребню крыши, Ангва перепрыгнула через переулок и тяжело приземлилась на какую-то старую соломенную кровлю.

– Аргх!

– Жаткнишь!

Но собаки не думали отставать. Переулки Теней были не особенно широкими.

Внизу мелькнул еще один узкий проход.

Гаспода мотало во все стороны в челюстях вервольфа.

– Они еще бегут за нами!

Ощутив, как напряглись мускулы Ангвы, Гаспод прикрыл глаза.

– О нет! Только не через улицу Паточной Шахты!

Последовало резкое ускорение, после которого настал покой. Гаспод поплотнее закрыл глаза…

…Ангва приземлилась. Лапы ее заскользили по мокрой крыше, на мостовую каскадом посыпалась черепица. Через мгновение она уже мчалась по коньку крыши.

– Отпусти меня! – закричал Гаспод. – Немедленно! Сию же минуту!.. А вот и они!

Бежавшие первыми собаки разглядели перед собой широкую пропасть и стали испуганно тормозить. Когти заскользили по плиткам черепицы.

Ангва остановилась, обернулась и принялась переводить дыхание. На протяжении всей сумасшедшей погони она старалась не дышать. Потому что дышать пришлось бы Гасподом.

Они услышали сердитое тявканье Большого Фидо:

– Трусы! Здесь не больше двадцати футов! Для волков – сущая мелочь!

Псы с сомнением оценили расстояние. Рано или поздно наступает момент, когда собаке следует спуститься с облаков на землю и честно спросить себя: «К какому виду я все-таки отношусь?»

– Это же так просто! Я вам покажу! Смо-трите!

Большой Фидо отбежал немного назад, остановился, развернулся, разогнался и… прыгнул.

Он летел почти по прямой. Маленький пудель одолевал воздушное пространство, движимый не столько мускулами, сколько огнем, пылавшим в его душе.

Передние лапы коснулись черепицы, когти зацепились на миг за скользкую поверхность и… не нашли опоры. В полной тишине он съехал назад по крыше, перевалился через край…

…и повис.

Он посмотрел недоуменно вверх – на вцепившуюся в него собаку.

– Гаспод? Ты?

– А’а, – невнятно ответил Гаспод сквозь стиснутые зубы.

Пудель почти ничего не весил, но, с другой стороны, почти ничего не весил и Гаспод. Он рванулся и напряг лапы, попытавшись упереться ими, однако упираться было не во что. Его неумолимо потащило вниз, пока лапы не оказались в жалобно скрипнувшем водосточном желобе.

Несмотря на высоту трехэтажного дома, Гаспод удивительно четко разглядел камни мостовой.

– Фот фёрт! – выругался он.

Чьи-то челюсти сжали его хвост.

– Отфуфти его! – невнятно произнесла Ангва.

Гаспод попытался покачать головой.

– Не мефай! – пробормотал он уголком рта. – Храбрый Пёф Фпефит на Помофь! Отфафная Ифейка Спафает Двуга! Нет!

Водосточный желоб затрещал.

«Вот и всё… – мелькнула в голове Гаспода мысль. – История моей жизни…»

Большой Фидо с трудом изогнулся.

– За что ты меня держишь?

– Жа офейник, – ответил Гаспод сквозь зубы.

– Что? Будь он проклят!

Пудель принялся яростно выкручиваться, размахивая в воздухе лапами.

– Фрекрафи, фурак! Ты фсех наф фброфишь! – прорычал Гаспод.

На противоположной крыше стая собак с ужасом наблюдала за происходящим. Желоб снова затрещал.

Когти Ангвы прочертили на черепице белые линии.

Большой Фидо задергался и закрутился, пытаясь освободиться от ошейника.

Наконец ему это удалось.

Пудель перевернулся в воздухе и завис на мгновение, прежде чем гравитация увлекла его вниз.

– Свобода!

А потом Большой Фидо упал.