К Вашим услугам, государь [СИ]

— Строфокамилла! Я вас придушу! Какой друг? Замолчите же! Руперт еще не знает, что станет вашим мужем. Он еще не хочет этого. Но в наших с вами силах помочь ему захотеть.

— Как печально. Вы разбили мне сердце. Как много препятствий стоит на пути двух любящих сердец. Строфокамилла все таки выдавила слезу, но не удержавшись, блеснула жадным взглядом из под ладони. — Что я должна делать?

8

10 июня, 10 часов вечера

Эделия в нерешительности топталась у закрытых дверей маменькиного будуара… Ну знамо дело, опять маменька разглядывают свой таинственный медальон. Странноватая такая вещица — по белому фарфору голубые розы и какие-то вензелястые травки. Смахивает чем-то на хельветскую майолику, но не она. Розы больше на капусту похожи, разудалые такие розочки… Герцогиня называла этот медальон таинственным заморским словом, напоминающим звяк бубенца. Эделия вспомнила, как она в детстве, воспользовавшись тем, что маменька с папенькой были на ассамблее, пробралась в будуар и заглянула в медальон. Ничего особенного — ни портретика, ни прядки волос, ни зуба, на худой-то конец. Только надпись на неизвестном языке.

Эделия тихо поскреблась в дверь. Услышав приглашающее мычание, зашла. Так и есть… Герцогиня Корделия фон Шляппентохас, бывшая первая красавица двора Его Величества, сидела перед зеркальным туалетом и мечтательно оглаживала пальцами пресловутый медальон. Эделия с привычным испугом покосилась на стоящее в углу чучело огромного медведя, с серьгою в ухе и золотым подносом в передних лапах. Еще одна загадка. Ее маменька, отличавшаяся изысканнейшим вкусом во всем, что касалось внутреннего убранства дома, фигурной стрижки сада, наконец, бальных платьев, ни в какую не желала расстаться с этим страшилищем. Оно было не просто не к месту — оно было ужасно. К тому же в нем водилась моль. Эделия помнила это чудище всю свою жизнь. Краем уха она слышала, что маменька привезла этого красавца с хельветского горного курорта. Медведь приехал в огромном ящике и, будучи распакован, до смерти напугал старую герцогинину няню.

Эделия была поздним, долгожданным и единственным ребенком герцога и герцогини фон Шляппентохас. Но всяк, кто подумает, что ее сильно баловали, будет в корне не прав. Герцог вообще мало интересовался своим дитятею. Последние десять лет он коротал время в загородном имении в охоте, безудержном пьянстве и искрометном разврате. Герцогиня же считала дочь как бы своей собственностью, своим средством в достижении ее, герцогининых целей, одной ей ведомых. Если бы герцогине Корделии сказали, что у ее дочери есть свои страсти и желания, она была бы несказанно удивлена.

Вот и сейчас Эделия зашла рассказать маменьке о том, что барон фон Мюнстер благополучно отбыл в Хельветию за один черт знает каким рожном. Маменьку совершенно не интересовало (тут Эделия в душе заломила белы руки), что для того, чтобы убедить Его Величество отправить фон Мюнстера в Хельветию, Эделии пришлось отдать самое дорогое, что у нее было! И все потому, что маменьке нужна какая-то майоликовая вазочка. Вазочки эти водились во дворце фон Шляппентохасов в изобилии, но по каким-то, одной ей известным причинам, герцогиню-мать не устраивали.

Эделия присела на бархатный пуф цвета бедра испуганной нимфы. Она втайне надеялась, что маменька смягчится сердцем, услышав о том, что поручение ее выполнено. Но герцогиню не интересовали надежды ее дочери. Едва заслышав слово «Хельветия», она немедля ударилась в воспоминания:

— Ах, Хельветия, горный курорт, полынный вкус загадочных вин. Мы многим обязаны Хельветии… Мне ведь было уже… хм… за тридцать… Вся надежда была на этот курорт… И у меня родилась такая славная дочурка.

Последние слова в устах обычно несгибаемой маменьки придали смелости Эделии и она робко спросила: — Маменька и все ради какой-то майоликовой вазочки? Неужели у нас их мало? Если вам так уж нужна пара той, в вашем маленьком кабинете, неужели нельзя просто заказать ее у хельветских мастеров?

Герцогиня не любила советов:

— Ты будешь меня учить? И потом, сколько раз я говорила, что это (тут она потрясла медальоном) не майолика! Это — Гжель!!! Неужели так трудно запомнить?!

Слово «Гжель» звякнуло, как бубенец. Герцогиня, лениво махнула дочери, показывая, что аудиенция окончена. Эделия, глотая слёзы, отправилась переодеваться к вечернему катанию с Его Величеством. Оставшись одна, герцогиня Корделия прошла в свой маленький кабинет, соседствовавший розовому будуару. Там в обитой голубым бархатом нише стояла мало примечательная вазочка, или скорее, небольшая дарохранительница с крышкой. Аляповатая голубая птица непонятной породы — что-то вроде курицы с цветущим хвостом — по-хозяйски распласталась по белому толстому фарфору. — Хм… заказать у мастеров… глупая девчонка — пробормотала герцогиня. — она и не подозревает, что я стараюсь для ее будущего. Но где же… где же он ее спрятал?