К востоку от Берингова пролива

Иглу чаще делают небольшими, диаметром два-три метра. Они рассчитаны лишь на одну семью. Но строятся из снега и общественные хижины, вмещающие десятки людей. Форма иглу может быть разной — полусферической или грушевидной, но вход в них всегда располагается ниже пола, что сохраняет в жилище тепло. Люди входят сюда как бы из «подземелья», даже не входят, а вползают через узкий лаз» Интересно, что эскимосы выдерживают принцип иглу, сооружая и свои зимние дома из дерна или из дерева. Так же обычно устраивают свои берлоги белые медведи, и не у них ли, четвероногих полярников, подсмотрели эту хитрость древние инуиты? Кстати, то, что эскимосские охотники, подстерегая тюленей, используют те же приемы охоты, что и белый медведь, не вызывает сомнений. Особенно в зимней охоте: подобно владыке Арктики человек часами караулит добычу у лунки, через которую тюлень дышит, или подползает к Тюленю, маскируясь белым щитком (медведь в таких случаях прикрывает свой предательски чернеющий нос лапой).

Но вернемся к иглу. Несмотря на то что они сделаны из снега, температура воздуха в них и при сильных морозах может быть выше нуля и даже приближаться к комнатной. В иглу легко просачивается снаружи свет, даже лунный, а кроме того, эскимосы нередко вставляют в стенку жилища ледяные оконца. Вместе с тем сюда почти не проникают звуки, и, например, свист урагана воспринимается обитателями хижины как негромкое шуршание. Поражает, наконец, прочность этих построек: они выдерживают даже вес забравшегося на крышу белого медведя. Снежные дома, правда, недолговечны и редко служат больше месяца, но опытные строители сооружают их всего за час-полтора. Значит, люди, овладевшие этим мастерством, могут передвигаться налегке, располагаться, причем с удобствами, в любом месте, на любой срок. При помощи снега иглу даже можно «меблировать»: из снега делают лежанку, застилают ее шкурами, и она становится самой уютной частью хижины. Иногда из снега устраивается и стол.

Многие аляскинские эскимосы, как и в прежние времена, обшивают свои лодки, и маленькие (каяки), и большие (умиаки), шкурами морских тюленей. А в аляскинской глубинке, по рассказам очевидцев, еще можно увидеть и сани, сделанные по традиции лишь из замороженных оленьих шкур. Мех оленей, шкуры морских зверей, сухожилия оленя или моржа еще недавно были у инуитов основным или даже единственным материалом для изготовления одежды и обуви. В наши дни в одежде мех сменяется синтетикой. Она, может быть, не теплее и не легче, но зато дешевле. Обувь же из современных искусственных материалов (она тоже дешевле традиционной) на Аляске часто называют ревматической, и считается, что никогда прежде ревматизм не был таким распространенным недугом, как сейчас, особенно среди здешних эскимосов..

Камень, олений рог (его распаривали и придавали ему любую форму), рог овцебыка, моржовый бивень долгое время заменяли инуитам металл и дерево. Эти северные люди нашли замену дереву даже в классическом его предназначении — как топливу. Такой заменой были пропитанные жиром кости китов либо просто жир, тюлений или олений.

Эскимосы, как никакой другой народ, сроднились с полярной пустыней. И не случайно так много позаимствовали у них европейцы — исследователи Арктики и Антарктики, альпинисты, туристы. Те же иглу строят современные полярники и альпинисты, используя их как жилища или временные укрытия от непогоды, как склады и даже гаражи. Почти во всех зимних экспедициях, где мне пришлось побывать, — на острове Врангеля, на Новосибирских островах — находились энтузиасты снежного строительства, и мы воздвигали иглу по всем правилам эскимосской технологии. Придирчивый инуит, возможно, и нашел бы в них недостатки, но мы сами были довольны своими творениями. Иглу действительно открывали нам удобства, о которых, живя в палатке, мы не могли и мечтать.

Европейцы переняли и традиционный покрой эскимосской одежды и обуви и даже их названия. Ведь «парка» (теплая куртка), «камики», «муклуки» (теплые сапоги) — а их носит зимой большинство «белых» аляскинцев — все это слова, пришедшие из юпика, языка эскимосов запада Аляски. Европейцы оценили эскимосский тип саней и собачьей упряжи. Нередко они пользуются «улу» — женскими эскимосскими ножами, формой и величиной похожими на сечки, которыми в русских деревнях рубят капусту («русские американцы» называли такой нож пеколкой). А когда на Аляске вслед за южными штатами особенно обострился энергетический кризис, взлетели цены на керосин и электричество — в магазинах появились даже керамические жирники (светильники), сделанные с применением современной технологии, но по испытанным эскимосским образцам. Наконец вся совокупность эскимосской тактики — защиты от морозов и пурги, охоты, передвижения по заснеженной суше и морским льдам, — не она ли открыла европейцам доступ в высокие широты и сделала возможным достижение полюсов планеты?