Каба́

Она выключила комп, тщательно за собой прибралась и успела выскользнуть буквально за секунду перед тем, как в замочной скважине заскрежетал ключ. Близость победы затмила осторожность, и она едва не погорела. Но сейчас вместо того, чтобы уматывать к себе в комнату, Анжела, напротив, задержалась в прихожей. В кулаке она сжимала заветную флешку, и флешка отдавала ей тепло от предстоящих свершений и холод от предстоящей мести.

– Мамка звонила,– уведомила она дядю Борю без предисловий.

– Кого?– отправил тот стандартный запрос.

– Дозвониться до тебя не может, просила перезвонить.

– Цыт-цыт-цыт-цыт-цыт.

Перетерли добре.

Далее потянулись нудные поиски, уже на своем планшете, который Анжела выпросила у мамки на прошлый день рождения. Она не циклилась на какой-то одной соцсети, как, к примеру, Игорь Мещеряков, у нее имелась куча анкет всюду, где только можно. Так что пространство для поисков было обширным, это увеличивало шансы, но также увеличивало риск самоубийства от монотонности. Она сидела в этих гребаных соцсетях иногда по восемь часов кряду, уже на третий день поисков она возненавидела и «ВК», и «Одноклассников», и «Инсту» и все вокруг. Фильтр поисков был настроен на девочек от десяти до четырнадцати лет, все местные. Протяженность отлучек дядьки Бориски никак не тянула на расстояние отсюда до Питера, так что логично предположить, что и кошелок он своих выискивал в окрестностях. Учитывая природную лень отчима, а также склонность к односложным, не в тему, междометиям, Анжела ставила на родной город. Внешности большинства девчонок невозможно было разглядеть на мордолентах, так что приходилось персонально заходить к каждой на страницу и изучать фотки. К тому же Анжела отдавала себе отчет, что одно дело – как ты выглядишь, когда на тебе из одежды только тень Волан-де-морта, и совсем другое – как ты выглядишь в обнимку с толстой двоюродной теткой на фоне ковра. Иными словами, беглого взгляда тут недостаточно, требуется придирчивое изучение и даже сверка с оригиналом.

Она угробила две недели, прежде чем лезвие лопаты звякнуло.

И снова – совпадение, везет на совпадения. Первым подснежником оказалась та самая блондинистая, на которую Анжела и в отчимовской подборке напоролась первой. Ну та светленькая, которая еще чем-то была похожа на нее саму. Прикольно. Анкета была во «ВКонтакте», все фотки в альбомах – либо с предками, либо с подружками, либо с одноклассниками. Никаких пацанов, вечеринок, дискотек или вписок. Все чинно до блевоты. Группы: вязание, английский язык, мелодрамы, корейские дорамы, кошки, фан-группа «My Chemical Romance”, астрология. Ни единого намека на склонность оголяться за деньги. Черт, она даже короткие юбки не носит, везде либо в джинсе, либо в бриджах. Анжела даже усомнилась, так что ей еще раз пришлось свериться с исходником из дядибориной папки. Да нет, сомнения прочь, это она. Привет подруга, птичка в клетке. Звали ту Леся Новикова.

Далее элементарно. Щелчок по вкладке «Друзья», новая мордолента друзей, и в самом оголовье чуть ли не подряд несколько Новиковых. Предположительно папа Новиков, мама Новикова, не исключено – старшая сестра Новикова (вот удивится), еще пара каких-то Новиковых. Нормально с Новиковыми. Анжела Личагина скопировала ссылку себе в блокнот, сходила на кухню и налила себе сока. После этого она обнажила левое плечо, взглянула на шрам и злобно улыбнулась.

Она вычеркнула еще две недели жизни, прежде чем смогла составить собственную подборку моделек-сарделек, «переманив» тех у отчима. Теперь они будут работать на нее, хоть те пока этого и не знают. Подборка состояла из четырех особей, и это было максимум, что Анжеле удалось из себя выжать. Она просто не могла больше, ее тянуло блевать от этих бесконечных анкет, таких разных и таких до отупения однотипных. За эти недели Анжела Личагина приобрела еще один иммунитет – к соцсетям. Нет, она их не отбросила, естественно, но относилась уже не как раньше, когда в глубине души полагала, что внутри спрятаны сокровища, шансы на счастливое будущее, жизненные возможности и свершения.

Подготовив каталог моделей, Анжела отправилась на городской вокзал. Она точно знала курс, потому как периодически тусовалась там с подружками и стреляла деньги у прохожих «на мороженое». На самом деле они покупали сиги – просили любого солидного дядечку сделать доброе дело,– потом шли к кому-нибудь из девчонок в подъезд и курили не в затяг. Пару раз брали коктейли или пиво. Один раз знакомые пацаны подогнали «травку», но Анжела отказалась. Она не хотела рисковать, не зная, какие пласты разбудит в ней дурь. Не хватало ей еще начать по обкурке выдавать на-гора поэму про невинно осужденного папаню и про саму причину осуждения. Нет уж, ей хватило, ик-ик-ик.