Кабинет доктора Либидо. Том VI (Н – О – П)

Летом 1825 в Тригорское приехала Анна Петровна Керн (урожденная Полторацкая; 1800–1879), с которой П. впервые познакомился зимой 1819 в Петербурге в доме Олениных. В 16 лет ее выдали замуж за 52 летнего генерала Ермолая Федоровича Керна, военного коменданта Риги. К моменту возобновления знакомства с П. А. П. Керн успела пережить несколько неудачных романов, чем серьезно испортила свою репутацию в высшем обществе. Появление А. П. Керн пробудило в сердце поэта глубокую страсть и прилив творческого вдохновения. Бурное, но кратковременное увлечение продолжалось всего лишь с июня по июль 1825. Накануне возвращения в Ригу, 19 июля 1825 П

. вручил А. П. Керн посвященное ей стихотворение «Я помню чудное мгновенье…».

Вынужденная разлука еще больше воспламенила П. Он писал А. П. Керн отчаянные письма: «Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь — камень, о которой она споткнулась, лежит у меня на столе… Мысль, что я для нее ничего не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только тешил ее любопытство, что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни более задумчивой среди ее побед, ни более грустной в дни печали, что ее прекрасные глаза остановятся на каком-нибудь рижском франте с тем же пронизывающим сердце и сладострастным выражением, — нет, эта мысль для меня невыносима…» Предчувствие не обмануло поэта. Вскоре у А. П. Керн завязался роман с ее двоюродным братом Алексем Вульфом.

Как это часто случалось и прежде, П

. быстро излечился от своей скоропалительной страсти. В одном из писем он иронически назвал Керн «наша вавилонская блудница Анна Петровна». Спустя два года в Петербурге у П. случилась физическая близость с А. П. Керн, однако это событие не произвело на него особого впечатления. Во второй половине февраля 1828 П

. хладнокровно сообщил в письме С. А. Соболевскому: «Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о M-me Kern, которую с помощию божией я на днях <уеб>».

Судя по переписке, П. не меньше, а, возможно, даже больше переживал драматическое увлечение простой крестьянской девушкой Ольгой Калашниковой. Следуя старинной патриархальной традиции, молодой барин позволил себе «пошалить

» с крепостной девкой, дочерью местного сельского старосты Михаила. Когда выяснилось, что О. Калашникова забеременела, П. пришел в полное смятение. За помощью он обратился к своему другу П. А. Вяземскому: «Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве, дай ей денег, сколько ей понадобится… Потом отправь в Болдино (в мою вотчину) … при сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютки, если то будет мальчик. Отсылать его в воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню — хоть в Остафъево…". И далее: «…Милый мой, мне совестно, ей-богу… но тут уж не до совести».

В 1826 О. Калашникова разрешилась от бремени мальчиком, которого назвали Павлом. К сожалению, младенец прожил совсем недолго. Личные переживания поэта косвенно отразились в народной драме «Русалка». Имя Ольга (предположительно — Калашникова) упоминается также в Донжуанском списке П.