Кабинет фей

Слуга же, уносивший мальчика, шел всю ночь напролет. При первых проблесках зари он открыл корзину, и милый младенец улыбнулся ему, как привык улыбаться королеве, когда та брала его на руки.

— Несчастный маленький принц, — молвил он тогда, — как жестока судьба твоя! Увы! Ты, о беспомощный агнец, будешь съеден голодным львом. Почему именно мне выпала участь исполнить приказ Горбуна?

И он закрыл корзину, чтобы не видеть больше того, кто так заслуживал сострадания. Но младенец, проголодавшийся за ночь, надрывался от плача. Тогда слуга собрал немного инжира и накормил его. Сладость плода немного успокоила ребенка, и вот слуга вновь пошел вперед и нес корзину до темноты, пока не вступил в огромный густой лес. Идти ночью в чащу ему было страшно — ведь его и самого могли сожрать звери, поэтому он углубился в лес лишь наутро, все так же не выпуская корзину из рук.

Чаща была такой густой, что, куда взор ни кинь, не увидишь никакого просвета. Но вот он заметил скалистую гряду, скрытую за деревьями.

— Вот тут, должно быть, — молвил он, — и есть обиталище самых хищных диких зверей. Придется оставить младенца здесь, ибо не в моих силах его спасти.

Он приблизился к скалам, и в тот же миг, откуда ни возьмись, появилась необычайно огромная орлица; она парила над вершинами, описывая круги, словно оставила здесь нечто весьма ей дорогое, — а были то ее птенцы, которых она вскармливала в скалистом рву.

— Бедное дитя, ты станешь добычей этих хищных птиц, царей всех пернатых, — сказал слуга.

С этими словами он распеленал младенца и положил его в гнездо к трем орлятам. Было оно просторным и укрытым от злых ветров, и с большим трудом удалось поднять туда принца, ибо пришлось взбираться по крутому склону над бездонной пропастью. Вздохнув, слуга пошел прочь и, обернувшись, увидел, как орлица стремительно подлетела к гнезду.

— Ох! Вот и все, — сказал он, — ребенок сейчас погибнет.

И поскорее поспешил оттуда, чтобы не слышать криков младенца. А представ перед Горбуном, уверил того, что брата его больше нет в живых.

Получив такие известия, жестокий принц обнял своего верного лакея и подарил ему кольцо, украшенное алмазами, да еще и заверил, что, став королем, назначит его капитаном гвардии.

Меж тем орлица, вернувшись в гнездо, должно быть, изумилась, обнаружив там гостя. Была она удивлена иль нет, но ее гостеприимство во многом превосходило людское. Прижавшись к новому «птенцу», она обняла его крыльями, чтобы согреть. Казалось, все ее заботы теперь лишь о нем. Неведомый инстинкт побудил ее слетать за вкусными плодами. Проклевав в них отверстия, она влила их сок в алый ротик маленького принца. Словом, орлица накормила его не хуже, чем сделала бы его мать-королева.

Когда орлята немного окрепли, орлица стала брать их по очереди с собою в полет, то сажая на спину, то неся в когтях, чтобы они привыкали смотреть на солнце, не отрывая взора[229]. Бывало и так, что орлята уже могли взлетать сами и тогда подолгу кружили над гнездом. Маленький принц же не мог следовать их примеру и, когда орлица поднимала его в воздух, вполне мог упасть и разбиться. Однако судьбою принца владела Фортуна[230] — ведь это она, сперва даровав ему столь необычную кормилицу, теперь оберегала его и от падения.

Так прошли четыре года, за которые орлица рассталась со всеми орлятами. Повзрослев, они улетали и не возвращались больше в гнездо, даже чтобы повидать мать. Принц же так и жил на скале, ибо был еще слишком слаб, чтобы уходить далеко. Осмотрительная орлица, опасаясь, как бы он не упал в пропасть, перенесла его на скалу повыше, в такое отвесное место, куда не могли добраться дикие звери.