Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

Первые годы жизни корпуса на чужбине прошли под влиянием еще не остывшей горечи утраты Отечества, а для многих кадет – семьи, дома и самого смысла жизни и существования. Эти годы были омрачены самоубийствами нескольких старших кадет, совершенными в состоянии душевного угнетения, чувства одиночества и своей ненужности. В первый год пребывания корпуса за рубежом три последовательных случая самоубийств породили слух о существовании в корпусе клуба самоубийц, члены которого по жребию лишают себя жизни. Произведенное директором расследование не подтвердило этих слухов, тем не менее по его распоряжению группа кадет первой роты была направлена на несколько недель в санаторий. Печальные случаи самоубийств продолжались и в первые годы после переезда корпуса в Белую Церковь и достигли апогея, когда два кадета, Молчанов и Гумовский, по взаимному договору, одновременно лишили себя жизни выстрелом из револьвера. Надо было много усилия со стороны персонала и своих товарищей кадет, чтобы рассеять разочарованность и помочь найти новые цели в жизни тем, кто нуждался в такой помощи. Семья крымских кадет тяжело переживала эти утраты, иногда незаслуженно упрекая себя в невнимательности и неспособности поддержать товарища в тяжелую минуту. И постепенно напряженная работа персонала корпуса по воспитанию или, вернее, по перевоспитанию русской молодежи, прошедшей сквозь суровые годы Гражданской войны, давала свои плоды. С каждым годом корпус креп, и к началу 1925 года выравнился в хорошо организованное среднеучебное заведение. Основы национального воспитания особенно укреплялись в еженедельных свободных и искренних беседах директора и педагогов с кадетами восьмого класса на литературно-общественные темы. К началу 1924/25 учебного года численный состав уменьшился до 476 человек. Корпус был разделен на три роты и на 16 классных отделений. Восьмой класс (вице-фельдфебель Левин) состоял из трех отделений. К этому году генералу Римскому-Корсакову удалось не только провести четыре выпуска кадет из семи классов корпуса, но и первый выпуск кадет восьмого класса, прекрасно подготовленных к испытаниям на аттестат зрелости (матуру). Крымский корпус в первые годы своей деятельности был численно перегружен, но этим он и сыграл большую роль в устройстве русской молодежи на чужбине, в ее культурной подготовке и приобщении к разумным трудовым путям. В этом отношении сотни молодежи обязаны Крымскому кадетскому корпусу и его директору генералу Римскому-Корсакову, которого они всегда называли «наш дедушка». Поэтому понятна та печаль, овладевшая всем корпусом, когда 11 декабря 1924 года он был уволен от должности директора корпуса. Покидая корпус, генерал Римский-Корсаков обратился со следующими прощальными словами к своим любимым внучатам:

«Мои дорогие, горячо любимые внучата!

Оставляя вас, я чувствую сердечную потребность обратиться к вам с прощальным словом, и в вашем лице я обращаюсь ко всем крымским кадетам.

Обращаюсь к вам письменно, потому что не нахожу в себе достаточно сил, чтобы проститься лично.

Я ухожу от вас с сердцем, преисполненным любовью ко всем вам вместе взятым, к каждому из вас в отдельности, и любовь эту я сохраню до конца моей жизни.

Зная хорошо ваше настроение, зная те чувства, которыми вы живете, я вполне уверен, что все вы сумеете донести до нашей истерзанной Родины святые заветы, которыми вы проникнуты и которые выражаются тремя краткими словами: Бог, Царь и Родина, причем последние два слова у вас, как и у всех кадет наших прежних славных корпусов, сливаются в одно нераздельное целое, ибо Царь, по нашим верованиям, неотделим от Родины, Родина же от Царя, ибо Царь, по нашим верованиям, является живым олицетворением Родины, ее чести, славы, доблести и силы.

Во имя этих святых заветов, дорогие мои, работайте не покладая рук, работайте над своим самоусовершенствованием, работайте для приобретения знаний. Учитесь, учитесь и учитесь, ибо в знании – сила, сила же вам необходима для всей предстоящей жизни, так как вся предстоящая вам жизнь будет сплошной борьбой.

Во имя моей к вам безграничной любви молю и прошу вас, дорогие мои, всем своим поведением доказать моему уважаемому заместителю, что в крымском кадете твердо внедрены понятия порядочности, чести и долга.

Христос с вами, мои дорогие, сердечно любимые. Я не знаю, придется ли нам еще встретиться, но я знаю, и твердо знаю, что наибольшей радостью моей, конечно, уже недолгой жизни будет – слышать о вас доброе слово, будет – возможность оказать каждому из вас посильную помощь, пользу, поддержку.

Оставайтесь верными корпусным заветам, любите друг друга, как родные братья, готовьтесь быть беззаветно преданными, честными и полезными слугами нашего будущего Великого Государя, и да будет над всеми вами и над делами вашими Божье благословение.

Простите и прощайте!

Владимир Римский-Корсаков».