Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

Настал 1918 год, и события ускорили свой бег. Застрелился атаман Каледин. Накануне прихода большевиков в Новочеркасск начальство коротко объявило, что занятий не будет в течение неопределенного времени, и корпус опустел опять.

Затем большевики вступили в город, и сразу же начались расстрелы и всякие бесчинства. Были убиты новый атаман Назаров[224] и его помощник, полковник Волошин[225]

. Погиб один из героев Великой войны летчик Чукарин и множество других, главным образом офицеров, даже стариков в отставке. Среди погибших был и один кадет чужого корпуса.

Красные банды жили в длинных поездах, стоявших между мостом через реку Тузлов и Хотунком, селением в одном километре от входа в город по Петроградскому спуску.

В ночь на первый день Пасхи казачий отряд в несколько сот человек неожиданно появился со стороны Бессергеневской станицы и захватил большевиков врасплох. Мало кто ушел из них живым, и на рассвете город был в руках казаков.

На первый день Пасхи на Соборной площади был отслужен молебен. Население высыпало на улицы приветствовать освободителей. Но уже на третий день большевики подтянули такие силы из Ростова, что удержать город оказалось невозможным и он снова очутился в руках красных. Однако на этот раз из города ушло почти все мужское население и в том числе много кадет даже младших классов.

В конце апреля Новочеркасск был вторично взят казаками и оставался свободным до 1920 года. Вскоре был издан приказ, что все кадеты должны вернуться в корпус. Где только их не было: и в калмыцких степях, и вдоль железной дороги Котельниково – Зимовники, и в импровизированном Донском речном флоте! Многие из них вернулись с Георгиевскими крестами или медалями, но вернулись не все: погибли два кадета старших классов. Жизнь стала вновь входить в нормальную колею, но занятия в корпусе возобновились только осенью 1918 года.

6 декабря 1918 года был отпразднован корпусный праздник. Парад принимал атаман Краснов, а церемониальный марш по традиции открывала группа бывших кадет, среди которых был и один священник.

Форма кадет перешла на защитный цвет с такими же погонами со старым трафаретом на них. Шашки у 1-й сотни были заменены винтовками. В корпус были приняты кадеты иных корпусов, оказавшиеся на Дону. Наибольшую группу составляли среди них кадеты Одесского корпуса. Вследствие увеличения числа кадет в некоторых классах были открыты третьи отделения, а живущие в Новочеркасске стали приходящими. Воспитательский состав был также усилен группой офицеров, участников Великой войны.

В 1919 году день корпусного праздника, 6 декабря, был отпразднован традиционным способом. Парад принимал атаман Богаевский. Однако фронт неудержимо катился к югу, и уже 12 декабря корпус стал отпускать кадет на рождественские праздники, но не все могли уехать домой. Считая и живущих в городе, в корпусе осталась половина примерно кадет. 21 декабря был объявлен уход корпуса пешим порядком.

1-я сотня, примерно 50 человек, уходила отдельно, сопровождая багаж, по особому маршруту. Кадеты 2-й и 3-й сотен уходили вечером. Малыши 1-го класса оставались дома, а из 2-го класса была только небольшая группа. Узнав, что из арсенала выдают винтовки, кадеты быстро вооружились ими. Около 7 часов вечера кадеты построились на дворе. Пришло пять офицеров-воспитателей, но высшего начальства видно не было. Казалось, что идем на прогулку, но только был вечер, а не день! После проверки, не остался ли кто-нибудь в здании, колонна из ста с небольшим кадет двинулась в путь, который оказался таким далеким, как никому не могло даже и сниться!

* * *

Кадеты шли с песнями. Прохожие с любопытством останавливались, одни смотрели, казалось, с недоумением, другие махали руками на прощание. Прошли главную, Московскую улицу с гулявшими, как всегда, по тротуарам людьми. Иные останавливались и смотрели на колонну кадет. Пройдя Платовский проспект, спустились к окраине города, миновали последний уличный фонарь и вскоре вышли на полевую дорогу, идущую по равнине, поглощенной ночной тьмой. Был легкий мороз, снег хрустел под ногами. Стало известно, что идем в Старочеркасск. Строй почти не соблюдался, требовалось только не растягиваться. Привалы делались очень короткими, чтобы никто не уснул и не потерялся. Пройти предстояло около 15–20 километров.

В Старочеркасск пришли после полуночи и остановились на ночлег в известном на Дону Старочеркасском монастыре, в котором оставались всего только несколько часов. Немного поспали, отдохнули, поели и перед рассветом приготовились к походу в станицу Кагальницкую, находившуюся в расстоянии примерно в 75 километров.

Мороз и снег в степи чередовались с оттепелью с таким туманом, что не было ничего видно дальше чем на 20–30 шагов. Дорогу можно было определить только по колеям от возов. Встречные были редкостью, колонну иногда обгоняли одиночные всадники.