Кадиш по Розочке

И только оказавшись одной в их с Додиком комнате, она давала волю чувствам. Не правильным чувствам. Да, она любила мужа, но в эти минуты ее охватывала непонятная обида на мир, на семью, и на Додика. Начинало казаться, что не он исчез, подхваченный злым ветром, а бросил ее одну в этой непонятной жизни. В такие минуты она подолгу ходила от стенки к стенке или сидела на их кровати, задыхаясь от жалости к себе. Почему? Что она делала не так? Почему именно ей выпала доля обрести своего мужчину и так нелепо потерять его? От этих мыслей было тошно и стыдно. Но они приходили с завидным упорством, мешая жить.

Так продолжалось до конца лета, когда дом огласил крик маленького Якова с такими же, как у отца, оттопыренными ушами. Розочка, так и не познавшая радость материнства, полностью замкнулась на братике. Научилась пеленать, купать в небольшой ванночке. Часами гуляла с ним по саду возле дома. Собственно, с Яковом, Яшенькой носились все. Но только для Розочки он был спасением.

Яша успел уже сделать первые шаги и выговорить первые слова, когда вся жизнь Алекснянских резко изменилась. Отец получил новое и очень странное назначение – в Гомель на одну из фабрик, некогда ему и принадлежащих. Переехали не все. Кто-то остался в Малаховке. Кто-то перебрался в Москву. На запад перебирались только сам отец, мама и она с сестрами и маленьким братиком.

Гомель Розочке даже понравился. Хотя помнила она его совсем другим. За годы войны многое было разрушенным. Пришел в запустение даже замок – гордость горожан. Им выделили небольшую для их увеличившейся семьи квартиру на улице, соединявшей вокзал и парк при замке. Но и эта квартира (своя, отдельная) казалась роскошью. Квартира была в старом двухэтажном доме, некогда принадлежавшем одному из компаньонов отца, то ли успевшему сбежать за границу, то ли сгинувшему в горниле войны.

Отец сутками пропадал на фабрике, пытаясь возродить разрушенное за годы войны производство. Женщины обживались на новом месте. Не хватало всего: мебель, белья, посуды. Далеко не все смогли увезти из Малаховки. Мать сутками кипятила воду, мыла и стирала все вокруг себя, опасаясь прокатившейся по Гомельщине эпидемии тифа. Правда, ко времени их приезда эпидемия пошла на спад. Но соседи рассказывали о трупах и умирающих, которые лежали прямо на улицах города.

Постепенно быт налаживался. Появились даже шторы на окнах, в большой кухне, исполнявшей роль гостиной и столовой, а, порой, и спальни, повисла люстра. Маленький Яша забавно ковылял по всей квартире, приговаривая что-то очень важное себе под нос.

Память о Додике и всей жизни с ним связанной стала размываться, вспоминаться, как счастливый летний сон, когда хочется не просыпаться, а длить чудесные мгновения. Но сон оставался сном, а жизнь жизнью. В последнее время Розочка пристрастилась к чтению. Только, если раньше ей нравились приключения, яркие переживания, то теперь хотелось читать что-то спокойное, неторопливо-размеренное.

В один из теплых летних дней она, накинув на плечи платок, уселась с «Асей» Тургенева на скамейке у подъезда. Сад ограждал ее от городских шумов, и она с наслаждением вживалась в тот, исчезнувший мир на страницах романа. Вдруг ей послышалось, что ее окликнули. Еще не осознав, кто и зачем ее зовет, она начала оглядываться. За оградой стоял невысокий чем-то знакомый солдатик и не отрываясь смотрел на нее огромными синими глазами. Розочка вскочила! Не может быть! В этот миг невероятная слабость охватила ее и она снова опустилась на скамейку…

… Уже почти неделю Додик жил в Гомеле. Все это время его не покидало ощущение нереальности, сказочности происходящего. Розочка не отходила от своего неожиданно обретенного супруга ни на шаг. Да он сам не смог бы пережить и получаса разлуки. Алекснянские занимали по нынешним временам царскую жилплощадь: четырехкомнатную квартиру. Монаршие апартаменты дополняла собственная кухня, назначенная столовой и гостиной, и ванная. В прежние годы в таком жилье было бы тесно и супружеской паре. Но теперь, когда целыми семьями люди теснились в одной комнате, это было совсем по-барски. Розочке и Додику выделили маленькую комнатку с широким окном, откуда они выходили только, чтобы наскоро чего-нибудь поесть или недолго прогуляться по городу.

Все хозяйство вела Мария Яковлевна, девочки помогали ей. Тем более, что численность семейства Алекснянских увеличилась. У Розочки появился брат Яша, будущий наследник и продолжатель дела жизни Ефима Исааковича. Пока же будущий продолжатель благополучно спал в кроватке или бегал по комнатам, путаясь под ногами взрослых, Хотя Вера служила в какой-то советской конторе, да и Розочка тоже где-то числилась. По-настоящему работал только тесть. За все время Додик видел его только один раз: они обнялись, перекинулись парой фраз, и Ефим Исаакович убежал по каким-то своим делам. В остальные дни он уходил на работу, пока молодые еще спали, а возвращался, когда они уже находились в объятиях Морфея.