Кадры решают всё: Суровая правда о войне 1941-1945 гг.

Уже в середине дня 22 июня 1941 года командующий Западным фронтом доложил, что из имеющихся у него трех (!) радиостанций две разбиты, а третья повреждена. Ему пообещали прислать новые, но так и не прислали. В дальнейшем Павлов не только ничем не управлял, но даже не знал, где проходит фронт, а Генштаб не ведал, где находится сам Павлов. В Москве Жуков рыдал в голос, когда Сталин задал ему простой вопрос: «Вы управляете фронтами?»

А ведь с каким энтузиазмом они готовились воевать «на чужой территории». В мае 1940 года командарм 2-го ранга К. А. Мерецков заявил на совещании идеологических работников:

«Можно сказать, что наша армия готовится к нападению, и это нападение нужно нам для обороны. Это совершенно правильно… Исходя из политических условий, мы должны наступать, и Правительство нам укажет, что нам нужно делать».

Правда, заняв кресла, квартиры и дачи «стратегов-вредителей», ничего нового сталинские «выдвиженцы» не придумали. Разработанные ими «Соображения об основах стратегического развертывания» практически копировали «план вторжения», написанный Тухачевским, — основной удар из района южнее Полесья — в центр Польши — только с учетом границ, изменившихся в результате Освободительного похода 1939 года, и с многократным увеличением задействованных сил.

Летом 1940 года было принято решение о восстановлении механизированных корпусов. При Тухачевском их было всего два, по 500 танков в каждом. Утверждают, что эти соединения имели ряд недостатков: мало пехоты (механизированных бригад две, а стрелковая одна), примитивные средства радиосвязи.

Тимошенко (нарком обороны) с Мерецковым (начальник генерального штаба) «для глубокого потрясения фронта противника» заказали 29 механизированных корпусов по 1031 танку в каждом, но тоже без средств радиосвязи. Как управлять ими на поле боя, никто не задумывался. Скорее всего — сконцентрировать почти 30 тысяч танков в «таранную массу» и указать ей общее направление движения: «Вперед, на Варшаву! Вперед, на Берлин!»

В штабах увлеченно отрабатывали «глубокие операции», полностью пренебрегая вопросами организации обороны. Маршал Шапошников наставлял командующих округами:

«Вся система нашей подготовки в будущем году, в основном должна быть насыщена не оборонительными тенденциями, а идеей наступательной операции. Обороне должно быть уделено внимание постольку-поскольку».

Армии прикрытия на учениях оборону имитировали чисто символически, «при этом минных полей не ставили, траншей и ходов сообщения не создавали, а лишь обозначали ячеистую систему».

Любые оперативные игры или маневры начинались стандартной вводной: поползновения «поджигателей войны» вторгнуться на советскую территорию непобедимая РККА отбила и переходит в «контрнаступление». А вот на то, что «противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях», на такую подлость, по признанию Жукова, «не рассчитывали». Полевой устав 1939 года гласил:

«Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо существующих армий. Войну мы будем вести наступательную, перенеся ее на территорию противника. Боевые действия Красная Армия будет вести на уничтожение, с целью полного разгрома противника».

Легкость, с какой удалось в 1939–40 годы присоединить к СССР Эстонию, Латвию, Литву, Западную Белоруссию, Западную Украину и Бессарабию, вдохновляла на новые великие свершения. Несколько портили общее впечатление реалии Финской войны, но ее объявили «неправильной», «нетипичной», а отдельные недостатки — устраненными. На совещаниях командного состава маршалы и генералы уверяли партию и друг друга в собственной непобедимости. На вероятных противников полководцы и комиссары смотрели, как на мальчиков для битья.

Вот несколько выдержек из речи Мехлиса на собрании в Киевском особом военном округе: