Кадры решают всё: Суровая правда о войне 1941-1945 гг.

Так, на 1 января 1941 года училища и летные школы ВВС были укомплектованы преподавателями только на 44,1%. В этих же учебных заведении вместо положенных по штату 1276 бомбардировщиков СБ имелось в наличии лишь 535, кабин с двойным управлением вместо 743 было всего 217. Несмотря на то, что в стране ежегодно строили тысячи самолетов, «сталинских соколов» учили летать на устаревшей технике. (Это положение не изменилось и в ходе войны. Ставка делалась не на высокий уровень подготовки военных кадров, а на их массовость. Бывший командующий 4-й воздушной армией маршал К. А. Вершинин вспоминал, как принимал пополнение в ходе подготовку к операции «Багратион»:

«Из 1-й воздушной армии к нам прибыли три авиационные дивизии. Нам стало известно, что 309-я иад на 60% была укомплектована молодыми летчиками, прибывшими из школ. 22 человека из них закончили летную программу только на самолете По-2 и на боевом самолете не летали вовсе. Не лучше обстояло дело и в 233-й шад. В ее составе насчитывалось 22 молодых летчика».

То есть, прямо на фронт направляли пилотов-истребителей, никогда истребителя не видевших, и пилотов-штурмовиков, подготовленных аналогичным образом).

Горючим летные училища обеспечивались на 41,4 % от потребности, танковые — тоже.

Трехлетний срок обучения почти во всех училищах сократили до двух лет, а его качество постоянно ухудшалось, доходя в упрощении до полного примитивизма. Широко практиковались досрочные выпуски. Благодаря такого рода мерам, за три предвоенных года (1939–41) военные училища наштамповали 48 тысяч красных командиров.

Вместе с расстрелянными военачальниками исчезли написанные ими учебники и наставления. СМ. Елизаров вспоминал: «В офицерских училищах нас учили приемам „отбивания конницы справа и слева“, бессмысленной шагистике. А созданных революционными полководцами учебников мы в глаза не видели».

В апреле 1940 года на заседании высшего начальствующего состава, посвященном итогам Советско-Финской войны, был озвучен факт, великолепно характеризующий качество подготовки командных кадров: в 142-й стрелковой дивизии из начальствующего состава лишь 17% знали компас, карту и умели ходить по азимуту!

Зато в учебные планы всех военных и военно-политических училищ, курсов, военных академий, дивизионных партийных и комсомольских школ был введен специальный курс «О методах борьбы со шпионско-вредительской, диверсионной и террористической деятельностью разведок капиталистических стран и их троцкистско-бухаринской агентуры».

На 1 января 1941 года списочная численность командно-начальствующего состава армии и флота составляла 579 581 человек, в том числе в сухопутных войсках — 427 тысяч, в военно-воздушных силах — 113 тысяч. Из них 7,1 % имели высшее военное; 55,9 % — среднее военное; 24,6 % — ускоренное военное образование, а 12,4 % (71 868 человек) вообще не имели никакого военного образования!

В связи с частыми перемещениями многие офицеры перед войной исполняли свои должности непродолжительное время и не успели приобрести необходимый опыт. До половины всего командного состава вооруженных сил имели практический командный стаж от 6 месяцев до одного года. Во всех округах, ввиду некомплекта 77 тысяч кадровых офицеров, 30–40 % командиров среднего звена составляли офицеры запаса с недостаточной военной подготовкой.

В 1944 году Г. К. Жуков вдруг «прозрел»:

«Наши академии, школы и курсы неправильно учили командные кадры, а именно:

1) Теоретическое обучение шло явно в ущерб практическому обучению. Опыт войны показал, что только те командиры оказались хорошими командирами, которые выросли на полевой работе, а не в кабинетах…

2) Наши командиры очень плохо знали и знают технику (авиацию, артиллерию, танки и пр.).

3) Волевые качества нашего командира — инициатива, умение взять на себя ответственность — развиты явно недостаточно, а это пагубно сказалось в ходе войны в первый период»…

Между тем, за шесть дней до германского нападения на СССР сотрудники военного атташе США в Москве составили донесение для Отдела военной разведки с анализом состояния Красной Армии, в котором, в частности, писали: