Каисса

– А я говорил – не стоит с ним никуда идти, – сказал мужчина в свитере. – А ты типа: «Чего нам в Управление добираться? Попробуем через человека, раз такое дело». И вот – все равно едем в Управление. Такой весь вежливый пришел… «Простите-извините, спасибо-пожалуйста, какой у вас тут сорт кофе интересный». Про свободу рассуждал, эссе какое-то у него… Вот свобода твоя – в автозаке едешь. Свобода – она как пирамида Маслоу: на верхних уровнях сплошная философия – свобода познания, свобода слова, свобода творчества. А на самом низком-то уровне одна свобода – не ехать непонятно куда в наручниках! Черт!

Из носа мужчины побежала кровь.

– Товарищ следователь! Тут медицинская помощь нужна! – крикнул однорукий.

КамАЗ остановился. Через минуту лязгнула дверь, и в кузов зашел полицейский с аптечкой.

Внезапно что-то мощно ударило. Сначала сзади и через мгновение такой же удар спереди. Все, кто был в кузове, кроме зафиксированного Карпова, кубарем полетели на пол. Сначала их бросило в одну сторону, затем – в другую.

Полицейский с аптечкой медленно поднялся с пола. В спецкузов зашли еще двое полицейских.

– Вы вообще сумасшедшие?! – воскликнул однорукий.

Один из вошедших приблизился к тому, что с аптечкой, и приставил к его шее какую-то палку. Раздалось жужжание, и конвоир, вскрикнув, дернулся и упал.

Клара закричала.

– Тихо! Замолчи, слышишь? Никто тебя не тронет! – сказал Кларе однорукий.

В кузов вошел высокий человек в желтоватом шлеме и с рюкзаком – тот байкер с кладбища. На руке у него была нацеплена железяка. Он поднес ее к замку клетки, в которой сидел однорукий.

Это был паверфист – силовой кулак, которым пользовались спасатели.

Звонкий щелчок оглушил Клару. В животе что-то дернулось от громкого звука.

Дверь клетки отскочила. Мотоциклист зашел внутрь, достал из рюкзака увесистые гидравлические кусачки и начал возиться с наручниками. Через несколько секунд однорукий вышел из клетки.

– Вы понимаете, что натворили? Вы же на автозак напали! – выговаривал он полицейским и мотоциклисту.

– Ничто не сравнится с гневом Владыки, – донеслось из байкерского шлема. – Мне нужна миряночка.

Он подошел к клетке Клары. Было страшно. Девушка вжалась в стенку.

Щелчок. В ушах повис тонкий звон.

Дверь отворилась. Мотоциклист поднял черное забрало шлема, и Клара узнала долговязого служку. Симка, или как его там.

– Я никуда с тобой не пойду! – закричала Клара.

– Так! Меня слушать! Никого не добивать! – взял бразды правления однорукий. – Огонь не открывать! Что в кабине?

– В отключке или умерли, – ответил один из «полицейских». – Не разобрать.

– Все быстро эвакуируемся в Обитель. Вы что, геликом на таран взяли?

– Ага. Впечатали их в дерево.

– Гелик на ходу?

– Да, бампер смят, но ехать можем.

– С минуты на минуту объявят план «Вулкан», – продолжил однорукий. – Скорее всего, второй, на задержание банды и особо опасного.

– Ничего, – сказал второй «полицейский», – нам, главное, до блокпостов обительских добраться успеть. Тут полтора часа езды и прямая дорога через лес, мост и две деревни. К ним нет других подъездов. Вся полиция сзади будет, вертолетам в лесу сесть негде. В общину они за нами не сунутся. Вывезем, если не будем останавливаться!

– Тогда ты, – однорукий показал на Симку, – бери девушку и поезжайте на мотоцикле. Но сначала распакуй Демона. Живо!

Долговязая фигура метнулась к клетке Карпова и начала примериваться паверфистом для удара.

– Я не пойду с ним! – воскликнула Клара.

– Тише, тише, – спокойным и дружелюбным тоном заговорил с ней однорукий. – Меня Богдан звать. Мы же с тобой оба из общины, верно? Свои люди. Я тебе гарантирую – с тобой все будет хорошо.

– Я ничего тебе не сделаю, мирянка, – поддакнул Симка.

Щелчок. Он скользнул к Матвею и начал отдирать кусачками железную ленту с груди узника.

– Я тоже не хочу ехать… – первый раз за все время Карпов сдавленно подал голос. – Просто оставьте меня тут. Я ничего не делал, в чем меня обвиняют. Разберутся.

– Да что ж вас уговаривать-то всех надо! – завелся Богдан. – Ты хотела в Обители остаться? Вот – останешься. Владыка все утрясет с твоей депортацией, только доберись до общины. А ты… – Однорукий обратился к Матвею, с которого уже слетели обе ленты и наручники. – Никто с тобой возиться не будет. В Управлении тебе такой ад устроят за то, что ты бойцов покалечил, – ты себе не представляешь. У тебя нет выбора – только в Обитель теперь. Мне что, силу применять к вам, чтобы вы соизволили спастись? А?

– Хорошо, – захныкала Клара. – Я поеду.

– Я тоже, наверное, – пробормотал Карпов, выходя из клетки.

– Мы точно никуда не едем! – подал голос лысый из общей клетки.

– Я вас и не зову, – осклабился Богдан. – Не обессудьте, что при таких обстоятельствах познакомились. Братик, щелкани парням замок, а дальше сами разберутся.

Щелчок. Дверь общей камеры отворилась.

Симка взял Клару за руку и повел из кузова. Девушка послушно поплелась за ним.