Каисса

– Но я ни в чем не виновата. И вообще – я проживаю в Первой Обители. Просто доставьте меня туда.

– Вы обвиняетесь в том, что нарушили устав взаимодействия с Обителями. Вы превысили время нахождения вне общин. Дается не более суток…

– Я же на три часа всего задержалась! Просто такое дело… – Клара показала на могилу. – Сами понимаете. Я немедленно возвращаюсь в общину и больше не буду нарушать. Простите!

– Не в моей компетенции. Пройдемте.

Клара вылила остатки коньяка на могилу Ульского.

– Sei mir nicht böse[40], Женек. За все прости!

В автозаке уже были люди. Неопрятный мужчина лет сорока в коричневом свитере и потертых джинсах. Худенький паренек с очаровательными усиками, этакий «юноша бледный со взором горящим». Однорукий – в нем Клара узнала своего вчерашнего попутчика, того новенького, вроде бывшего полицейского, – что-то бормочущий себе под нос и напряженно всматривающийся в бронированный бок автозака то с вопросительным выражением лица, то с каким-то… осуждающим, что ли. И полноватый парень с петушиным хохолком из свалявшихся пшеничных волос, одетый по-спортивному и в облегающее, что делало его похожим на жирного ниндзя. Смутно знакомый, но точно не обительский.

Ее новых попутчиков разместили в трех из четырех клеток внутри автозака. Следователь приложил палец к сканеру клетки, находящейся между «ниндзя» и одноруким. Решетчатая дверь отъехала, и следователь вежливым, наполненным почти рыцарским пиететом жестом пригласил ее зайти в комнатушку.

– Каисса уже сформировала приговор по вам, – сказал он, аккуратно закрывая дверь. – Так как вы гражданка другого государства, то вас просто депортируют в Германию. Беспокоиться не о чем: вам дадут достаточное количество марок или евро за счет электронных рублей из штрафа, который мы наложим на Фонд Обителей. А в Германии вас сразу же выпустят, потому что там нет наказания за покидание религиозных общин. Сейчас мы отвезем ваших попутчиков в тюрьму и СИЗО, а вас – в Управление. Оттуда вас отправят уже в аэропорт.

Следователь улыбнулся, вышел из спецкузова. Спросил на прощание:

– Жалобы, претензии к караулу по конвоированию, наряженному от УФСИН по Тверской области, есть?

– Нет, что вы… – растерянно протянула Клара и выдавила улыбку.

– Сделаю, пожалуй, вам кондиционер попрохладнее. Счастливого пути! – весело сказал следователь и закрыл тяжелую металлическую дверь кузова.

Машина задрожала и, переваливаясь на ухабах, поехала.

Кондиционер и правда оказался бы кстати: в кузове была настоящая Backen[41]!

Клара присела на лавку и стянула с себя бандану и очки, затем – кофточку. Глубокий вырез и узкие лямки платья открыли вид на пышную грудь и широкие плечи.

Однорукий прошипел себе под нос:

– Заткнись, остряк. Можешь скромнее быть?

– Вы мне? – спросила Клара.

– Нет, – тихо сказал однорукий и отвел глаза.

Клара огляделась.

Из четырех клеток одна была большая, видимо, общая, во весь левый борт. В ней на длинной лавке сидели мужчина в свитере и юноша. По правому борту – три изолированные клетки поменьше, видимо, одиночные. В одной из них томился однорукий, его приковали наручниками к прутьям за единственную руку. Во второй – «ниндзя», которого упаковали по полной: руки были разведены в стороны и пристегнуты, приваренные к полу кандалы обхватывали щиколотки массивными браслетами. Узник сидел на лавке, а вокруг его груди и живота были перекинуты стальные ленты, прикрепленные к стене болтами.

Клара закинула ногу на ногу, открыв могучие бедра. Она перехватила взгляд однорукого – у него разве что слюна не текла, он пожирал ее взглядом. Мужчина в свитере и юноша перешептывались между собой, и первый украдкой кивал на девушку.

Конечно, ни обстановка, ни повод для задержания не располагали к таким мыслям, но Клара поймала себя на том, что оценивает сидящих мужчин как… мужчин. Однорукий симпатичный, конечно, но однорукий. Мужик в свитере неопрятный и пугающий. Эти двое – точно мимо. Бледный паренек был чем-то похож на Женю – такой же худощавый, с диковатым взглядом, флегматичный. В целом ее типаж. В другой ситуации у него были бы шансы.

Но вот к кому девушку тянуло просто нереально – так это к пухляшу, обернутому как подарок на Новый год. Это было странно, но этот absoluter Antisex, истекающий по́том, залипший взглядом в потолок, вытаращив глаза, притягивал так, словно своим присутствием обращался напрямую к какой-то сидящей внутри Клары животной сущности.

Хотелось выломать решетку и изнасиловать его.

Она не без усилий отогнала неуместные мысли. Почувствовала жар на щеках – должно быть, она сейчас красная как рак. Что не могла отогнать Клара – так это жрущий ее вопрос, где она могла видеть «ниндзя»?