Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века

В отличие от Ленина, Сталину пришлось однажды вспомнить и о русском народе, его мужестве и его традициях, но не из любви к нашему народу и его культуре, а в тяжелую годину, когда без нашей стойкости и крови его государство не могло бы сохраниться. История развивалась на фоне бескомпромиссной борьбы за власть. Сыграли роль и личные качества Сталина, который опирался на аппарат, созданный Лениным. Вот почему стержнем было развитие командно-бюрократической системы, созданной еще в первые послереволюционные годы. Ликвидация нэпа была ею предопределена, хотя и осуществилась раньше, чем задумывалась. Жертвой исходной идеи стала цивилизация.

Да, я не оговорился – цивилизация!

Английский историк Тойнби считал Россию самостоятельной цивилизацией, не западноевропейской и не восточной, а именно самостоятельной цивилизацией! Она расположена между миром, в котором властвуют идеалы западного христианства, и миром ислама – цивилизации, качественно отличной от западной по своим идеалам и мировосприятию. И эта наша двойственность идет еще с IX века. Духовное наследство Византии наложило отпечаток на всю историю России и стандарты мышления ее народа. А с Востока шла не только экспансия, но и влияние исламского мира. Это началось еще со времен Волжской Булгарии, принявшей ислам за сто лет до крещения Руси. А «лесная культура» угро-финских народов, которых ассимилировали русские, тоже не пропала даром. Она и сейчас дает о себе знать.

В результате этого сложнейшего процесса смешения культур возник совершенно особый мир, прежде всего мир «крестьянской Руси» со своей манерой жизни и шкалой ценностей. И именно этот мир рождал свою интеллигенцию, рождал свое неповторимое искусство, свое миропонимание и нес в ту же Западную Европу иные духовные ценности, несмотря на все барьеры – национальные, религиозные, языковые. Понять Пушкина, Гоголя, Достоевского нельзя, не познав особенностей и духа этой православной России, Украины, Белоруссии – всего того, что шло от Киевской Руси.

Уровень промышленного развития в нашей стране был совершенно иным, чем в США, Англии, Германии… Но все шло своим чередом, следуя общей логике развития общества, его производительных сил, отвечая тем особенностям, которыми обладала страна. Крутые насильственные повороты, не учитывающие этой логики, как заметил еще Ключевский, до добра не доводили. Петр вздернул Россию на дыбы, и Россия XVIII века добилась, казалось бы, удивительных успехов. К концу века у нее были лучшая в Европе армия, флот, которому могла позавидовать и Британия, а стали и железа она выплавляла больше, чем вся остальная Европа. Но за все эти успехи ей пришлось заплатить страшную цену.

В XVIII веке в России не только окрепло крепостничество, тогда как во всей остальной Европе оно уже сходило на нет. Для проведения в жизнь «петровской перестройки» императорской власти пришлось создать невероятного могущества бюрократический аппарат. И он сделался самодовлеющей силой, сковавшей страну не разгибаемым обручем. Именно благодаря ей Россия не смогла принять вызов первой промышленной революции, которая требовала раскрепощения инициативы и реализации принципа «laissez faire». А давать кому бы то ни было что-то делать самостоятельно российская бюрократия как раз и не могла. Началось стремительное отставание от быстро развивающейся промышленной Европы.

Терялась и военная мощь империи – промышленность не смогла обеспечить армию нарезным оружием. Транспорт не справлялся со своими задачами. Мы не просто проиграли Крымскую войну: нас расстреливали с той дистанции, куда наши пушки не доставали. И никакой героизм русских солдат и мастерство офицеров изменить судьбу войны не могли. Проиграла войну не Россия, а система, созданная Петром! И несмотря на «революцию сверху» 1861 года и последующее развитие капитализма, петровская система так и не была окончательно сломлена. Я сошлюсь на Макса Вебера, глубоко изучившего особенности русской революции 1905 года. Он считал, что основной силой, помешавшей России вступить на путь общеевропейского развития, были не трон, не дворянство, не слабость буржуазии, а всесилие чиновно-бюрократической системы, для которой любые изменения были смертельно опасны.

Что-то подобное революции Петра случилось и в Октябре: лица, взявшие власть в свои руки, особенно не задумывались над логикой развития нашей цивилизации и спецификой духовной жизни народа. А им никак не соответствовал западный вариант социализма, проповедовавшийся утопистами, Дюрингом и иже с ними. А следовательно, и тот путь, по которому пошли большевики.