Как я съел асфальт

А интерес к сновидениям начался после одного сна. Тот сон приснился Саше ночью, когда он спал и видел сны. Тогда-то он и увидел во сне тот сон, который заставил Сашу пересмотреть свое отношение к снам.

Саша тогда спал. Крепко спал. Точнее, находился в фазе так называемого быстрого сна, когда, по заверению ученых, человек видит сны. А потом он вдруг четко осознал, отчетливо ощутил, что спит. Спит и видит сон. И Саша в этот момент летел, летел в пропасть. Он не мог понять, летит ли он просто, падает ли вниз или поднимается вверх. Это было непонятно. Понятно было лишь то, что Саша отчаянно боится углубляться в тот серый туман, в который он продолжал стремительно нестись. Саша боялся достичь чего-то более страшного, чем сам полет, жутко опасался заглянуть за край этого мрачного серого шума. А еще было очень необычно видеть сон и четко понимать, что это сон.

Саша разволновался и постарался проснуться, но это ему не удавалось. Он запаниковал, хотел закричать, но изо рта вылетало лишь сдавленное сипение. Саша усилил ритм дыхания и проснулся. Проснулся в поту.

Тогда он очень испугался. А потом ему несколько раз случалось попадать в это состояние. Именно состояние, потому что назвать это сном Саша не мог. Пересилив страх, он стремился за грань серого тумана. Любопытство толкало его вперед, но он никак не мог достичь этой грани. Сон выбрасывал, выдавливал его из себя. Саша даже научился вызывать этот сон, но полностью управлять им ему не удавалось.

Но однажды однажды Саша выпал из этого серого тумана. Тогда он так же, как обычно, дрожа от страха, стремился за край пропасти. Но достичь дна, точнее, постичь всю глубину падения в пропасть или всю силу своего возвышения Саша не мог. Как всегда. И вдруг он выпал… Именно выпал из серой дымки. Саша физически ощутил, как он дотронулся спиной, приземлился, ударился о твердую поверхность. Он отчетливо понял, что упал на траву, точнее, на поляну, густо поросшую мягкой травой. Была ночь. Густая ночь. И в этой ночи шесть силуэтов, шесть человеческих силуэтов, выделялись под неровным светом свечей. Тех свечей, которые они держали в руках.

– Он нас увидел! – крикнул в панике кто-то из них.

Силуэты людей мгновенно задули свои свечи, и Саша тут же проснулся.

Он долго лежал и думал мысли. Ничего вразумительного в голову не приходило. Но Саша ясно помнил момент падения. Он готов был поклясться. Поклясться себе, что он именно упал, свалился. Ощущения были настолько правдоподобными, что Саша даже чувствовал боль в спине. Боль от удара… Удара при падении на поляну.

С тех пор Саша придавал большое значение снам. Он не искал в них подсказок. Не искал пророчеств. Но он отчетливо стал воспринимать сны, не всякие, а именно те – яркие и реальные, – как нечто, данное свыше.

А еще Саша вспомнил свой последний сон. Точнее, не последний, а тот, что был самым ярким и реальным из тех, что ему снились. Тот сон не был связан с серым туманом, или серым шумом, как для себя называл его Саша. Сон был вполне самостоятельным, но ярким и реальным. Саша увидел себя, точнее, он увидел себя не со стороны, а смотрел своими глазами. И видел он, что заходит в незнакомое помещение, разделенное на комнаты. Саша отчетливо понял, что это сон. Ему сделалось страшно. Ему не хотелось идти по этому помещению, но он шел. Он вошел в почти пустую комнату. Прямо перед входом в комнату чернело окно. Верхушки деревьев, колышущиеся на ветру, создавали на стене причудливые тени. Все чувства Саши были обострены. Казалось, было слышно, как за окнами растут деревья.

С левой стороны комнаты стояла старомодная тумбочка. На ней, ярко сияя зелеными цифрами, стоял… точнее, стояли электронные часы. Цифры на часах мерцали и показывали странное время: 26:26:26. Саша четко осознал, что обязательно должен запомнить эти числа, сохранить их в памяти. Эти цифры были очень важными, важными для него и как-то связанными с ним.

А потом Саша проснулся. Проснулся и стал думать, как эти цифры связаны с ним и что они могли означать. Двадцать шесть часов? Но Саша твердо знал, точнее, догадался, интуитивно понял, что двадцать шесть часов не бывает. Эти часы показывали не время. А что они показывали? Календарную дату? Опять не получалось, не складывалось в мыслях, которые Саша думал. Не получалось по той же причине, что и со временем. Саша чувствовал, он был уверен, что месяца… двадцать шестого месяца не бывает. Во всяком случае, Саша о таком месяце ничего не слышал.

Совершенно не поняв значение сна и никак его не растолковав для себя мало-мальски разумным образом, он последние полгода ждал и боялся двадцать шестых чисел. А еще Саша вспомнил, что за последний месяц он снов не видел, вообще не видел. Он словно проваливался куда-то в черную пустоту и все. А снов не было.

– Так что, сон-то? – повторил вопрос Саша молчавшему Леше.

Тот так сосредоточенно грыз ногти, что не сразу ответил:

– Приснилось мне, что мы идем по лестнице, точнее, по крутой лестнице. Идем вверх, идем бесконечно долго… Представляешь, все время вверх.

– И все? – успокоенно перевел дух Саша.