Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича

— они боятся меня, друг друга, самих себя. Они растеряны, по­добно актёрам, которых выпустили на сцену, но текста не дали. Что же делать? Вдруг промолчим слишком длинно? А если заго­ворим неуместно? Все может принести смерть — и слово, и мол­чание...

Вдруг останавливается. Решительно подходит к Человеку из ми­нистерства, играющему врача.

Сталин. Нам продолжать? Президент не закончил обедать? Человек из министерства. По... По моим расчётам... Если, если исходить из моего опыта... Сейчас подают десерт. Надо продол­жать. Нам дадут сигнал.

Сталин отходит от человека из министерства.

Сцена четвертая. «Усики выращивает нам на радость».

Появляется Ленин.

Ленин. Пламенный колхидец! Чудесный грузин!

Сталин. Владимир Ильич! Я ждал! Здравствуйте?

Ленин. Здоровья нам друг другу желать глуповато.

Сталин. Потому что поздновато?

Ленин. Мне-то уж точно. А вы ещё...

Сталин (трогает свой пульс). Вроде жив пока.

Ленин (указывает на группу соратников вокруг тела Сталина).

Когда пульс прервётся, они вас ко мне подложат...

Сталин. Подложат?

Ленин.

Все веселее будет, а то у меня там скука смертная... Ходят, пялятся и молчат... Тишина жуткая, нерушимая, три года назад муха залетела, как я был рад ей! Я бы стоя её поприветствовал, если бы мог. Но её убили, а мавзолей на время охоты закрыли. Лейтенант и два майора гонялись за крылатой тварью, как три циркача, я девять дней потом эту чудесную сцену вспоминал, и посмеивался, но тайно. Вот так... Правда, усы кололи нижнюю губу, меня же почти не бреют. Все восхищаются — ах, у него рас­тут усики, ах, тридцать лет как мёртв, а усики нам на радость вы­ращивает, уж не воскреснуть ли намеревается наш любимый, наш родной?..

Слышен глухой удар.

Берия (шипит, трясясь от гнева). Вы что натворили? Вы урони­ли зубы товарища Сталина!

Первый врач. Нам нужно было опустошить полость. Второй врач. Он не нарочно, он от благоговения. Первый врач. Что значит — он? Это ты уронил. Второй врач. Я сам себя, что ли, локтем толкнул? Первый врач. У меня никогда не было локтей...

Второй врач. Что ты несёшь? А!.. Так хочешь получить мою ка­федру?

Первый врач падает на колени. Первый врач. Он бредит. Мы искупим. Второй врач падает на колени.

Второй врач. Я брежу. Мы искупим. Берия. Под трибунал пойдёте! Оба!

Сталин и Ленин хохочут, правда, Сталин хохочет с горечью. Сталин. Выронили зубы товарища Сталина. Стремясь опусто­шить полость. Да, это посильней Фауста... Ленин. А вы не представляли, что однажды подле меня ляжете? Что у нас впереди — совместная вечность? Сталин. Бывало... Когда приходил в Мавзолей... Это же бессмер­тие?

Ленин.

Паршивенькое... Но уж какое есть. А какие будут к нам очереди! Коммунисты Таиланда, Франции, Бангладеша, Герма­нии... Со всего мира потянется могучий коммунистический поток, а мы будем лежать рядом, и тииииихо, тииииихо так разговари­вать... У меня там есть кое-какие забавы, я покажу... Сталин. Забавы? Ленин. Покажу!

Сталин. А если смерть меня не примет? Если оставит тут лежать годами? Оставит им на посмешище, им на поругание!.. Ленин. На этот счёт не расстраивайтесь. Вы умрёте на рассвете. Гарантирую. (Протягивает ему бритвенные приборы.) А пока... Вы... Чувствуете мою просьбу? (Сталин принимает приборы и начинает подравнивать Ленину усы и бороду.) Да! Великолепно! Как тогда, в октябре семнадцатого!.. Чтобы я мог наконец смеять­ся и не колоться! Да! И сбоку, сбоку... Без широких жестов! Дей­ствуйте как тогда...

Сталин. Перед вашим выдающимся, историческим выступлени­ем!