Как мы писали роман

"Yees, sir, I told 'im I'd 'ad a few, and 'e said it served me right, and that 'e 'oped it would be a warning to me. And then 'e put something fizzy in a glass and told me to drink it." "And you drank it?" "Yees, sir."	"Да, сэр, я сказал ему, что съел несколько штук, и он заявил, что лекарство поможет мне и что, по его мнению, это послужит мне хорошим уроком".
"It never occurred to you, Jimmy, that there was nothing the matter with you--that you were never feeling better in your life, and that you did not require any medicine?"	"А ты не подумал, Джимми, что речь шла вовсе не о тебе, что ты отлично себя чувствуешь и вовсе не нуждаешься в лекарстве?"
"No, sir."	"Нет, сэр".
"Did one single scintilla of thought of any kind occur to you in connection with the matter, Jimmy, from beginning to end?"	"И неужели даже в глубине твоего сознания не шевельнулось подозрение, Джимми?"
"No, sir."	"Нет, сэр".
People who never met Jimmy disbelieve this story.	Люди, которые не встречали Джимми, не верят в эту историю.
They argue that its premises are in disaccord with the known laws governing human nature, that its details do not square with the average of probability.	Они заявляют, что все ее предпосылки находятся в противоречии с законами, управляющими человеческой природой, что ее детали не соответствуют нормам вероятности.
People who have seen and conversed with Jimmy accept it with simple faith.	Те же, кто видел Джимми и разговаривал с ним, не сомневаются ни в одном моем слове.
The advent of Jephson--which I trust the reader has not entirely forgotten--cheered us up considerably.	Появление Джефсона - о существовании которого, надеюсь, читатель еще не совсем забыл -значительно ободрило нас.
Jephson was always at his best when all other things were at their worst.	Джефсон всегда чувствовал себя отлично, когда все шло как нельзя хуже.
It was not that he struggled in Mark Tapley fashion to appear most cheerful when most depressed; it was that petty misfortunes and mishaps genuinely amused and inspirited him.	Не то чтобы он старался на манер Марка Тапли казаться бодрее всего именно в тот момент, когда ему было особенно тяжело, - просто пустячные неудачи и несчастья искренне развлекали и вдохновляли его.
Most of us can recall our unpleasant experiences with amused affection; Jephson possessed the robuster philosophy that enabled him to enjoy his during their actual progress.	Многие из нас умеют смеяться, вспоминая о пережитых неприятностях; Джефсон был из философов более стойкого сорта: он умел извлекать удовольствие из неприятностей в тот самый момент, когда они происходили.
He arrived drenched to the skin, chuckling hugely at the idea of having come down on a visit to a houseboat in such weather.	Он приехал, промокнув насквозь, и посмеивался при мысли о том, что его угораздило отправиться в гости на реку в такую погоду.