Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки

Но для нас теоретические рассуждения досократиков гораздо более интересны, чем их практические навыки. Почти все досократики предлагали детально разработанную космологию, сложные картины строения нашей Вселенной, наряду с объяснением ее происхождения. Согласно Фалесу, Земля представляет собой диск, плывущий по каким-то необъятным водным просторам. Анаксимандр (610–546 до н. э.) говорил о бесконечном космосе, в центре которого находится Земля, похожая по форме на барабан каменной колонны. Мы живем на плоской верхней поверхности, на суше, окруженной океаном. Модель Земли Анаксимандра была первой, в соответствии с которой наша планета свободно парит в космосе, а под ней еще остается место для Солнца, планет и звезд. Ответ Анаксимандра на вопрос о том, почему Земля, не имеющая опоры, не падает «вниз» сквозь пространство, показывает, как досократики пытались мысленно решить проблемы. Поскольку Вселенная бесконечна и бесконечно простирается во всех направлениях, у Земли нет определенных причин двигаться в каком-то одном из этих направлений. По словам Анаксимандра, Земля «равнодушна», как привередливый ребенок, который отвергает фасоль, морковь и рыбные палочки. Возможно, это первое появление в философии принципа достаточного основания, довода о том, что все, что происходит, имеет причину и может быть полностью объяснено этими причинами. Так как, согласно Анаксимандру, у Земли нет причин падать, поэтому она парит.

У Анаксимандра был собственный последователь, Анаксимен. По мнению Анаксимена, Земля представляет собой плоский диск из уплотненного воздуха, парящий, как лист, в пустоте. Согласно Пармениду (544/541 до н. э. – предположительно после 480 до н. э.), вся реальность – это сфера, в которой нет разнообразия, нет изменений, ни начала, ни конца.

– Чего?

– Да, Парменид не слишком похож на остальных. Помимо прочего, он был родом не из Ионии, а из другого крупного центра досократической мысли, о которых я упоминал, – из греческих городов на юге Италии и на Сицилии. По каким-то причинам жители региона, который известен как Великая Греция, были склонны меньше ограничиваться рамками реальности, чем их соплеменники-ионийцы. Парменид стал первым философом, который сказал, что нам не стоит доверять тому, что говорят наши чувства об окружающем мире, а следует придерживаться разумных принципов и следовать им до конца, каким бы странным он ни оказался. И Парменид вводит нас в мир странностей.

Он начинает с важнейшего для него различия между бытием

, под которым он подразумевает все существующее, и небытием, под которым подразумевается все, хм, чего нет. Парменид утверждает, что в прямом смысле слова невозможно представить то, чего не существует, поэтому небытие не может существовать. Ты меня слушаешь?

– Угу…

– А если небытие не существует, то из этого следуют странные, но неизбежные выводы. Сущее, то есть все существующее, не может возникнуть, потому что это означало бы, что перед этим было время, когда существовало небытие, а мы уже согласились с тем, что небытие невообразимо, а следовательно, невозможно. И у сущего не может быть конца по той же причине: потому что это включало бы небытие. Поэтому наша Вселенная вечна и не имеет ни начала, ни конца. И Вселенная простирается не только вперед и назад во времени, она также должна быть бесконечна в масштабах. Представить, что мир имеет ограниченный размер, – значит опять вообразить невообразимое: место небытия за границами мира. Но странности еще только начинаются. В повседневной жизни мы воспринимаем отдельные формы и объекты вокруг нас: людей, собак, фонари, машины. Но «видение» этих различных объектов должно быть еще одной из таких иллюзий.

– Правда?

– Да, потому что для меня перестать быть мной, а для тебя – тобой означает, что должен существовать разрыв, место, где нет меня и нет тебя. Небытие. А…

– Не быть невозможно!

– Хорошая собака! Поэтому даже не может быть различных типов вещества, мокрого, сухого, тяжелого, легкого. Белого и черного птичьего помета. Субстанций, если хотите. Потому что если бы существовало более одной субстанции, тогда должен был бы существовать такой же разрыв, где одна субстанция перестает быть собой. Поэтому наша Вселенная вневременна, бесконечна, неизменна и существует только один вид вещества, одна субстанция.

– Чушь.

– О да, и не может быть движения. Если мы движемся, это должно означать, что ты попадаешь в место, где больше ничего нет, место небытия. Поэтому движение – такая же иллюзия, как существование отдельных тел.