Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Уже приведенная выше информация о подготовке к поездке в Венгрию из воспоминаний супруга Н. Н. Карташовой Р. Ф. Шнейвайса включает стандартный набор содержательных секвенций, обязательных для описания гастролей самодеятельных артистов. Это радость и волнение по поводу предстоящей поездки, трудный отбор исполнителей и танцев, упорная подготовка, перечисление состава гастролеров, известность которых повышала статус челябинских участников.

Челябинцы входили в состав гастрольной бригады из 70 человек, которая в течение месяца выступила в 12 (по другим данным — в 14) городах Венгерской народной республики перед 50 тысячами зрителей. Эта поездка довольно подробно описана по горячим следам руководителем группы самодеятельности советских профсоюзов Ф. Медведевым и, почти десятилетием позже, Н. Н. Карташовой[883].

Одним из излюбленных сюжетов в повествовании Н. Н. Карташовой о венгерской поездке является рассказ о том, как ее коллектив был окрещен зрителями «Подсолнухом» и в качестве подарка «венгерским друзьям» выучил и успешно продемонстрировал местный танец:

Среди других танцев мы исполняли украинский «Гопак». Когда в начале танца наши девушки вышли на сцену, неся в руках подсолнухи, раздались бурные аплодисменты. Я вначале не поняла, чему аплодируют зрители. Все прояснилось, когда нам перевели рецензию на наш концерт, опубликованную в газете «Непакарат». В ней говорилось: «Подсолнух… Так была названа программа этого вечера, что в буквальном переводе означает цветок, который поворачивается к солнцу. Это имеет символическое значение». Так вот причина аплодисментов! Венгерские друзья считают искусство советского народа солнечным, радостным, таким искусством, которое несет тепло человеческих сердец, сближает людей.

После одной из таких волнующих встреч участники танцевального кружка решили преподнести сюрприз новым зрителям — разучить венгерский национальный танец. Балетмейстер Антал Керекеш охотно взялся за это дело. Несколько дней челябинцы вставали в шесть утра и до завтрака работали с будапештским балетмейстером. Мишкольский танец (сценический вариант «Тэреней парош» — «парный танец») мы разучивали, как говорится, на одном дыхании, увлеченно. Антал Керекеш был нами доволен.

Когда танец был разучен, челябинцы показали его на концерте в Мишкольце. Челябинские тракторостроители настолько выразительно передали венгерскую манеру исполнения, что это привело в восторг хозяев, и они преподнесли уральским танцовщикам свои национальные костюмы, вышитые народным орнаментом[884]

.

Советские самодеятельные танцоры ощущали себя посланцами доброй воли, языком танца преодолевающими границы и взаимное непонимание, готовыми к мирному диалогу, открытыми для сотрудничества. Вероятно, поэтому обмен знаниями, обучение друг друга родным народным танцам составляет одну из устойчивых смысловых секвенций описания зарубежных гастролей и контактов с иностранными коллегами.

В текстах о венгерской поездке эта, «дипломатическая» миссия советских самодеятельных артистов выходит на передний план по причине произошедшего в Венгрии за полгода до поездки восстания, подавленного советскими танками в ноябре 1956 года. Не случайно в воспоминаниях Н. Н. Карташовой именно эти события — первое, о чем она думает, получив известие о предстоящих гастролях: