Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Недавнее прошлое, несмотря на убежденность советских гостей, что «венгерский народ» рад подавлению «контрреволюции», создавало напряженное ожидание реакции зала, которое не афишировали советские тексты. Один из челябинских танцоров — участников той поездки, солист ансамбля В. П. Карачинцев, более чем через полвека после нее пишет:

Не могу не вспомнить поездку коллектива в Венгрию в 1957 году. Спустя несколько месяцев после событий 1956 года была направлена концертная делегация, в которую входили инструментальный квартет, певица Ирина Бржевская, солисты балета Кировского театра оперы и балета и наш танцевальный коллектив тракторного завода. Первый концерт, все как бы идет хорошо, ждем с волнением своего выхода, отплясали, в зале свист, топот, стук сиденьями кресел, у Натальи Николаевны испуганное лицо, ведущий вызывает на поклон, зал взрывается еще больше. Переводчик с радостным лицом поздравляет нас, «какой успех», «браво Карташова», «браво танцоры».

Так танцоры с тракторного под руководством Н. Н. Карташовой налаживали добрые отношения с венгерским народом, как бы пафосно это ни звучало, но это факт[887].

Любопытно, что в «дипломатической миссии» советской художественной самодеятельности В. П. Карачинцев был убежден и через 50 лет после той поездки. Если тревога по поводу неправильно понятой бурной реакции зрителей оказалось ложной и недоразумение было разрешено сразу же, то с недоверием к их любительскому статусу челябинские танцоры сталкивались во всех гастрольных поездках, в том числе и в тех, о которых речь пойдет ниже. Так — в мягкой форме — было и после их выступления на Чепельском заводе в Будапеште:

После концерта, во время товарищеского обеда, один рабочий сказал:

— Кое-кто говорит, что вы — артисты, а не рабочие ребята. Но я не верю болтунам.

И на это ответил молодой парень:

— Вон та черненькая, — и он показал на Нину Наумову, — была у нас в цехе. Она станок знает не хуже, чем ты и я. Видно птицу по полету. Наши ребята, наши рабочие люди[888]

.

Та поездка ярко запечатлелась в памяти ее челябинских участников, поскольку была первым выездом за границу — событием редким, чрезвычайным в жизни рядовых советских граждан, особенно из глубинки, жители которой не были избалованы вниманием иностранных туристов и потому не имели, по сути дела, никакой информации о зарубежной жизни, кроме официальной и идеологически выверенной. Вторым и еще более сильным потрясением для самодеятельных танцоров с ЧТЗ стал первый выезд в экзотическую капиталистическую страну — Японию.

«Покорение» Японии