Как стать миллиардером

Как и обещал, он высадил меня у «Юго-Западной». Мы тепло попрощались, я вскинула на плечи чертов Вовочкин парашют и побрела прочь, как вдруг шофер снова меня окликнул и жестом пригласил вернуться.

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая мне в окно какой-то предмет.

Я протянула руку и приняла подарок, даже не успев рассмотреть.

– Вот, «РТ-5», – гордо сказал шофер. – «Т» – это потому что фамилия моя Тютюнин, а «5» – потому что это уже пятый.

В моей руке матово поблескивал небольшой, но увесистый револьвер с черной пластмассовой рукояткой.

– Великий космос! – ахнула я.

– Ничего особенного, – улыбнулся шофер. – Патрон наш, от Макарова, но по идее должен подойти и буржуйский. Барабан на шесть патронов, защелка по типу «смит-вессона», ствол от Стечкина, боек из бериллиевой бронзы, рама из титанового сплава. Ну что еще? Курок открытый, вентилируемые планки. Покрытие, как у Калашникова, БФ и ламповая сажа. Короче, ничего особенного. Рукоятка бакелитовая. Хотел сперва из резины сделать, чтоб руки не скользили, да все какая-то мягкая попадалась.

– Возьмите! – потребовала я, протягивая подарок обратно. – Это же оружие, как же вы его первой встречной отдаете?

– Бери, раз дают, не выпендривайся, – снова улыбнулся шофер. – Себе я еще сделаю, а ты не первая встречная. Хорошего человека сразу видно. Бери, не стесняйся, – повторил он, выжимая сцепление. – Мне он все равно не нужен, с размерами рукоятки промахнулся, а тебе в самый раз будет. Ну, бывай, не кашляй!

С этими словами он дал газ и скрылся за поворотом, а я так и осталась стоять посреди улицы с парашютом за спиной и револьвером в руках, словно героиня какого-то фантастического боевика. Богата, черт побери, русская земля Кулибиными! Хотя шофер, немного успевший поучиться на конструктора, мог считаться самородком лишь с большой натяжкой, но это не имело значения, а револьвер был и впрямь хорош. Я совсем некстати вспомнила данное самой себе слово выкинуть вон из дома все незарегистрированное оружие. Нет уж, с такой красотой я ни за что не расстанусь! Я тут же решила костьми лечь, но выбить на него разрешение, а если не удастся – что ж, буду хранить его незаконно на радость Земляному, пусть себе сажает, если хочет. Одно огорчало: от тети Милы пришлось бы съехать, рисковать ее здоровьем я не собиралась.

Вздохнув, я сунула неожиданный подарок за ремень джинсов и пошла ловить такси. Долго ждать не пришлось, буквально через минуту возле меня затормозила вусмерть раздолбанная «копейка» с лицом кавказской национальности за рулем. Не торгуясь, я села в машину, и мы поплелись в сторону вокзала. Таксист всю дорогу бормотал что-то про запчасти и бензин на дикой смеси русского и своего родного языка, который я, как ни билась, так и не смогла определить. Оно и неудивительно: языков на Кавказе многие сотни, на одном языке говорят две деревни, на другом – одна деревня, на третьем – и вовсе полдеревни.

Мне вспомнилась старая легенда, слышанная мной от одного старого мудрого горца. Решил черт поссорить людей между собой. Придумал он разные языки, сложил их в мешок и пошел по свету, разбрасывая языки между народами. Так прошел полмира и дошел до Кавказа. Споткнулся о самую высокую гору и упал. Мешок развязался, и языки, предназначавшиеся для второй половины мира, рассыпались по маленькой территории. Пытался черт собрать поклажу, да куда там, растащили глупые люди. С тех пор нет мира на Земле, но меньше всего его на Кавказе, черту на радость.

– Приэхали, – вывел меня из раздумья голос таксиста.

Я расплатилась, поблагодарила шофера и пошла покупать билеты до Тарасова. Остаток ночи провела, сидя на перроне на треклятом парашюте, ощупывая сквозь тонкую ткань футболки рукоятку револьвера. Вытащить его, чтобы полюбоваться, я так и не решилась, несмотря на темноту и безлюдье.

Утро наступило внезапно. Пустынный перрон в один миг наполнился пассажирами, встречающими и провожающими, ожили громкоговорители, пошли первые поезда. Скоро диспетчер классически невнятным голосом объявила прибытие тарасовского поезда. Я встала, подхватила парашют и пошла встречать пассажира, занимавшего целое купе в восьмом вагоне.

Я всматривалась в лица пассажиров, выходящих из восьмого вагона один за другим, а моего спрута все не было. Вагон постепенно пустел, а он все не появлялся, и я уже начала беспокоиться, как вдруг в дверях мелькнуло знакомое лицо. По нервам электрической искрой пробежала короткая вспышка радости. Он изменил внешность так, что я его едва узнала: перекрасил волосы, надел очки в тонкой металлической оправе, оделся так, как никогда раньше… Но все же это был он.

– Здравствуйте, Константин Вячеславович, – сказала я, делая шаг в его сторону.

Клиент тоже меня, видимо, не узнал и едва не прошел мимо, но вдруг замер как вкопанный и медленно обернулся. Тщетно я пыталась прочесть на его лице страх, удивление или признаки любого другого чувства, уместного в данной ситуации, но Серегин лишь вежливо улыбнулся и ответил:

– Добрый день, Евгения Максимовна. Признаться, не ожидал вас здесь встретить.