Как тебя зовут? Азбука любви

– Вы слишком пристально осмотрели всех посетителей. Между прочим, я знаю, что вы регулярно меняете знакомства. Больше месяца вы с одним мужчиной не встречаетесь. И тот, который пригласил вас сюда, не придет. Его жена неожиданно вернулась. Но вместо него за вами придут двое, и, к сожалению, это будем не мы.

– А вы кто? – удивленная таким откровением спросила девушка.

– Я, так скажем, занимаюсь эзотерикой, – мягко улыбнулся Страж Колесиков, – практикую одно мистическое учение.

– А в чем оно заключается? – с возрастающим интересом спросила девушка.

– В том, что всё в этом мире имеет связь и значение. И в том, чтобы вы подсели именно к нам, и между нами завязался разговор.

– Давай присядем, – предложила девушка своей подруге.

Та согласилась, тоже с интересом глядя на Стража Колесиков.

– А вы тоже практикуете это учение? – спросила меня общительная девушка.

– Пока нет. Но подумываю, стать адептом.

– А чем вы занимаетесь?

– Ничем, – тоже откровенно заявил я. – Совсем недавно я упорно пытался написать книгу. Но моему упорству и таланту помешало незнание темы.

– О чем же эта книга? – спрашивала девушка.

– Ничего необычного, – воспользовавшись моим замешательством, заметил Страж Колесиков, – это история, где смерть, выступая одним из героев, появляется в своем настоящем воплощении, пустотелой и почти ничего не значащей. Можно сказать, становится «смертью» в кавычках.

– Странно, – проговорила до того молчавшая девушка, – я всегда думала, что смерть одно из полновесных состояний, так сказать, состояний обучения. Разве нет?

– Нет, – коротко сказал Страж Колесиков. – В нашем учении смерть – это главная ложь из всей лжи. Все эти отрицательные эмоции, все эти страхи и ненависти, суть лжи, суть смерти.

– Но в отрицательных эмоциях тоже есть что-то важное и нужное, какой-то опыт.

– Никого опыта, одна ложь. Истинна только радость, только она и необходима, и для опыта, и для чего угодно. Ничего кроме радости.

– А как же страдания? – спросила девушка, – Они же помогают духовному росту.

– Верить тому, что страдание помогает духовному росту и обогащает, все равно, что верить, будто сифилис помогает разобраться в себе. Закон страдания – закон лжи, то, что истинно – то улыбается.

– Звучит убедительно. Но так ли это?

– Ладно, я не претендую на роль вашего гуру. Но от слов своих не отказываюсь.

– Правильно. Давайте, выпьем, – предложил я. – Сделаем маленький бибамус.

– Почему не выпить бокал хорошего вина, если на сердце праздник, – согласился Страж Колесиков и улыбнулся девушкам. – Но многие пьют по другой причине. Как говорил Хемфри Богарт, вся беда этого мира в том, что он отстает от нас на три рюмки.

Девушки пить отказались. Я выпил один. Возникла маленькая пауза, бывающая, когда кто-то напивается в гордом одиночестве и не одобрительно посматривает на трезвую компанию.

– Отстает, бывает, что и больше, чем на три, – вдруг отозвался я, захмелев. – Только если нет любви. Но зачем нам отрицательные эмоции, истинна только радость, так сказал наш друг. Так что пусть лучше… Лучше пусть он споет что-нибудь!

– У меня низкий голос, – предупредил Страж Колесиков и неожиданно, махнув салфеткой, во весь голос запел: – Лю-ю-юбо-о-овь! Зачем ты мучаешь меня? Лети в мой сад, голубка!

– У нас петь нельзя, – сообщил подбежавший человек в тельняшке.

– А кто вам сказал, что мы поем? – удивился Страж Колесиков, уставившись в потолок, словно спетые слова должны посыпаться обратно в виде цветов.

– Нельзя. Нельзя, – вежливо твердил управляющий. – Здесь поют только специально приглашенные исполнители.

– А кто вам сказал, что мы не специально приглашенные исполнители? – тоже стоял на своем Страж Колесиков. – Быть может, мы и есть те самые специально приглашенные исполнители, которые пока репетируют. А? Разве вы не знаете, что в вашем городе проходит ассамблея трубадуров? В городе полным полно трубадуров, а вы ничего об этом не знаете. И, кажется, нигде к ним не относятся так неуважительно, как в этом заведении. Что вы на это скажете?

– Разве вы не видите, кто перед вами? – ввязался в спор я. – Разве не видите? Это же сам Пейре Видаль! Понимаете, Пейре Видаль! Как вы можете не знать этого? Как?!

– Извините. Извините, – отступая, говорил человек. – Но все равно уважительная просьба, не петь. Прошу вас. А то я буду вынужден пожаловаться директору.

– Жалуйтесь! Жалуйтесь! – негодовал я. – Но это не убавит вашего невежества!

Человек ретировался.

– А кто такой Пейре Видаль? – спросила разговорчивая девушка. – Это вы?

– Нет, это не я, – покачал головой Страж Колесиков. – К сожалению, Пейре Видаль давно умер.

– А какое он имеет отношение к вам?

– Самое прямое, он трубадур, и мы трубадуры.

– Вы поете в ансамбле?

– Мы поем во всех ансамблях.

– А как же ваше мистическое учение? – ошарашено спрашивала девушка.

Было видно, что голова у неё уже шла кругом от общения с нами.

– Оно в этом и заключается, все знать, во всем участвовать и обо всем иметь верное суждение. Мы придуманы жизнью для всеобщего счастья, – сказал Страж Колесиков так, что не поверить его словам было нельзя.