Как убить свою семью

Для заурядного наблюдателя мало что произошло между смертью моей матери и тем моментом, когда я привела свой план в действие. Человек, который столкнулся со мной в то время, ушел бы, думая, что я посредственная представительница своего поколения. В некотором смысле так оно и было. Я прожила с Элен примерно год, и было неплохо, так как она часто уезжала, и у меня оставалось много свободного времени. Свидетельство ее полной непригодности на роль опекуна — она считала нормальным так часто оставлять недавно осиротевшего подростка одного, но я никогда не жаловалась. Мне нравится быть одной — другие люди так часто раздражают своей бессмысленной болтовней и нелепыми попытками установить связь.

Когда мне было четырнадцать, Элен рассказала о новой работе в Париже. Тогда она поняла, что пришло время возвращаться домой. Держа меня за руку, она уверяла, что останется, если я захочу, но родители Джимми предложили мне комнату и были рады меня видеть. Элен выглядела по-настоящему расстроенной, и стало понятно, что веселиться и собирать вещи неуместно, так что я выдавила слезу и, смотря в пол, драматично советовала ей принять предложение. Я сказала, что буду скучать, но не смогу жить с чувством вины, если помешаю ей воспользоваться новой возможностью. По правде говоря, Элен была милой, и я ценила связь с мамой, о которой она мне напоминала, но мне не терпелось жить дальше и начать работать над своим планом, а Элен с ее ограниченными связями и ресурсами не смогла бы хоть как-то мне помочь. Родители Джимми, несмотря на все неудобства из-за собственной привилегированности, жили в мире, где двери могли открыться, если ты знал нужных людей. Я была уверена — они помогут. Мне, по крайней мере, терять было нечего, я никого не знала и не имела никаких преимуществ.

Месяц спустя мои сумки были упакованы. Мы с рыбкой взяли такси и поехали домой к Джимми. Элен как раз собирала вещи и была в полном отчаянии, поэтому я воспользовалась возможностью, чтобы утащить коробку из-под кровати. Вряд ли она бы это заметила, но меня это не слишком беспокоило. Файлы были обо мне и моей семье, и я сомневалась, что она захотела бы устраивать сцену — к обнаружению пропажи она уже была бы на другом берегу канала, где ее ждала новая жизнь. Джимми и Софи приветствовали меня у двери, их пес Ангус чуть не выбил РИПа из моих рук, когда вскочил, чтобы лизнуть мое лицо.

— Мы приготовили тебе приветственный ужин, Грейс. Овощная лазанья. А Аннабель сделала десерт, — Джимми закатил глаза, глядя на мать.

— Может быть, она хотя бы посмотрит свою комнату, прежде чем ее заставят съесть это подобие торта? — он схватил мои сумки, перепрыгнул через две ступеньки, пока я благодарила Софи и махала Аннабель, возившейся на кухне с кондитерскими мешками.

Его младшая сестра была худенькой нервной одиннадцатилетней девочкой. Я ее долго не видела. Джимми сказал, она прошла психотерапию. Неудивительно, что Софи была очень увлечена детской терапией. Я надеялась, она не собирается предлагать это мне, и сделала пометку соврать о школьном консультанте.

Моя спальня находилась на верхнем этаже, под крышей, напротив комнаты Аннабель. Джимми был этажом ниже (для меня это было первое место с несколькими этажами, и подъем из кухни в спальню уже казался утомительным), что, как он объяснил, неслучайно. Аннабель и он поменялись комнатами неделю назад, после истерики Софи и Джона из-за того, что мы с Джимми спали бы на одном этаже. Хоть они ничего не сказали прямо, я могу себе представить, как однажды вечером за бутылкой красного они занервничали, обсуждая такие вещи как согласие, гормоны и создание комфортной среды для беззащитной девочки. Им не нужно было беспокоиться: Джимми был хорошим мальчиком, и я очень ценила дружбу с ним, но с некоторых ракурсов он немного смахивал на картофелину (к счастью, сходство с корнеплодом со временем исчезло). В любом случае обычные подростковые развлечения, типа секса и алкоголя, меня не привлекали. Я не собиралась быть одной из тех тунеядок, которые курят дурь, сомневаются по поводу университета и отправляются в походы, чтобы отложить решение взрослых вопросов. Я хотела покончить со всем этим.