Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

– Гелий… ой, извините!… Галина Васильна, тут такое дело…

– Потом расскажешь, – депутат прервал помощника и сунул ему багажные талоны. – Иди за чемоданами. – Старопропойцев прижал к животу объемистую дамскую сумку с лежащими внутри нее тремястами тысячами долларов США, полученными им из рук главы общероссийской энергетической монополии.

Беслан вприпрыжку побежал за вещами босса.

* * *

– И мне на пенсии не обрести покой,

Готов дубинку я отдать за день с тобой…, – солировавший Соловец закончил последний куплет песни о форме генерала МВД и взмахнул руками, удерживая равновесие.

– За день с то-о-обо-о-ой…, – хором затянули остальные, восприняв жест майора как попытку дирижировать.

– Факинг хорошоу. – сэр Генри снова выдал свое бессмертное.

– Йес. – подтвердил Ларин, чьи лингвистические способности раскрывались все больше и больше с каждым выпитым стаканом. – Факинг…

* * *

В такси Старопропойцев опять прервал Линько, сказав, что тот ему все может рассказать и дома.

До набережной канала Грибоедова ехали молча.

Оставив Беслана расплачиваться с водителем и нести чемоданы, депутат направился в подъезд…

* * *

– Вон он, – главный из наркоманов, предупрежденный Линько по мобильному телефону, ткнул пальцем в силует толстой женщины, появившейся в дверном проеме.

– Это ж баба! – удивился напарник “убийцы”.

– Да какая разница? – торчок вытащил из кармана хромированный стартовый пистолет. – Ты пока бумажку приготовь…

– Какую бумажку?

– Ну, с фразами. Мы ж еще орать должны…

– Щас, – напарник стрелка подивился феноменальной памяти торчавшего на “герыче” [Герыч – героин (жарг.)] коллеги и зашарил по карманам.

Как они в почти кромешной темноте будут читать мелкий текст с распечатки, ни один из наркоманов не подумал.

Стрелок поднял пистолет и шагнул из-под лестницы.

* * *

На первый выстрел засевшие на чердаке мусора никакого внимания не обратили, ибо были заняты избиением Плахова, случайно расплескавшего из канистры немного самогона.

Только Гей удивленно поднял голову и прислушался.

– Не умеешь – не берись! – рычал Соловец на подчиненного, взявшегося разливать по кружкам ценный продукт и оросивший им шлак на полу, и методично обрабатывал ногами забившееся под трубы тело.

При звуке второго выстрела менты насторожились.

А после третьего толпой ринулись к двери на лестницу, оставив Плахова в покое и размахивая кто пистолетом, кто дубинкой, а кто и просто кулаками…

* * *

Откуда– то снизу послышался сухой треск.

Старопропойцев обернулся и заметил поднимавшуюся вслед за ним тень.

В руке у тени что-то поблескивало.

Опять треснуло, лестницу озарила яркая вспышка и Гелий Васильевич понял, что в него стреляют.

– Помогите!!! – неожиданный истошный крик депутата оглушил наркомана-“убийцу” и он затряс головой.

Старопропойцев кинулся вверх по лестнице, услышал еще один выстрел, и упал ничком, прикрывая руками голову…

Сдвоенное “Ба-бах!” лопнувших “сисек”-мячей лишило перепуганного депутата сознания, а торчков – уверенности в том, что они напали на того, на кого надо.

– Она отстреливается! – закричал “убийца”, бросил “ствол” в “жертву” и прыжками помчался прочь из парадного.

– Стоять! – вниз по лестнице скатывалась какая-то огромная, темная, многоголосая и двуязычная масса. – Стой, гад!… Ай, блин, ты мне ногу отдавил!… Freeze, motherfucker! [Замри, ублюдок! (англ.)]

Стрелять буду!!… Стой, скотина, стой!!!

Напарник покушавшегося торчка побежал в сторону второго выхода из парадной, ведущего во внутренний двор дома.

Входивший с чемоданами в подъезд Линько был сбит с ног, ему на лицо опустилась подошва грязного наркоманского сапога и он отключился…

* * *

Несущийся первым Соловец заметил перегородившее лестницу тело слишком поздно, споткнулся и кубарем покатился вниз, считая ребрами ступени.

Остальные “убойщики” и примкнувшие к ним Крысюк и Гей не заставили себя долго ждать и с дикими воплями повторили путь майора, образовав на площадке между первым и вторым этажами матюгающуюся на все лады кучу малу.

– Факинг хорошоу…, – простонал оказавшийся в самом низу сэр Генри.

– Какой, на фиг, “хорошоу”?! – возопил начальник ОУРа, пытаясь выбраться из-под сопящего Дукалиса, на котором, в свою очередь, лежали Виригин и Крысюк.

– Георгич, это он так оптимизм выражает, – выдохнул прижатый телом Любимова к радиатору парового отопления Казанцев.

– А-а, тогда ясно, – успокоился майор. – Английская сдержанность. Понимаю. Поддерживаю. Сам такой, – Соловец ткнул лежавшего на нем Дукалиса коленом между ног и заорал в лицо ойкнувшему коллеге. – Ты, придурок жирный! Ты слезешь с меня или нет?!!!…

Эпилог