Как выработать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично

«Но как, – спросите вы, – можно овладеть языком настолько, чтобы говорить красиво и ясно?» К счастью, здесь нет никаких тайн и фокусов. Этот секрет очевиден. Линкольн пользовался им с колоссальным успехом: «Не испытывая злобы ни к одному человеку, с чувством милосердия ко всем». Был ли Линкольн, выросший в семье простого безграмотного плотника и женщины без каких-либо выдающихся способностей, наделен от природы этим даром слова? Для такого предположения нет никаких оснований. Когда он был избран в конгресс, то, заполняя официальную анкету в Вашингтоне, в графе «Образование» поставил лишь одно слово: «Недостаточное». За всю свою жизнь Линкольн не посещал школу и одного года. У него не было достаточной поддержки для получения образования.

Фермеры и торговцы, адвокаты и клиенты, с которыми он общался в восьмом судебном округе Иллинойса, не обладали магическим даром слова. Но Линкольн – и этот важный факт стоит запомнить – не тратил свободное время на общение с теми, кто был равен ему или ниже по умственным способностям. В круг его общения входили представители интеллектуальной элиты, певцы и поэты всех времен. Линкольн мог на память цитировать целые страницы из Бернса, Байрона и Браунинга. Он написал лекцию о Вернее. У него было два томика стихов Байрона – один на работе, а второй дома. Экземпляр, лежавший в кабинете, использовался настолько часто, что, когда его брали в руки, он сразу раскрывался на странице, где была напечатана поэма «Дон Жуан». Даже в период пребывания в Белом доме, когда трагическое бремя Гражданской войны истощало его силы и покрывало глубокими морщинами лицо, он часто находил время почитать стихи Томаса Гуда. Порой он просыпался среди ночи и, открыв книгу, начинал читать стихи, которые ему особенно нравились или соответствовали настроению. Встав с постели, в ночной рубашке и шлепанцах он бродил по комнатам, а затем находил своего секретаря и читал ему одно стихотворение за другим. Будучи президентом, он находил время повторять наизусть большие отрывки из Шекспира, критиковать манеру чтения какого-нибудь актера и давать свое собственное толкование тех или иных строк.

«Я постоянно перечитываю некоторые шекспировские пьесы, – писал он, – и делаю это, пожалуй, так же часто, как любой непрофессиональный читатель. «Лир», «Ричард III», «Генрих IV», «Гамлет» и особенно «Макбет». Ядумаю, ничто не сравнится с «Макбетом». Чудесная вещь!»

Линкольн был страстным поклонником поэзии. Он не только перечитывал стихи и декламировал их по памяти и в частных беседах, и в публичных выступлениях, но и сам пытался писать. Одну из своих длинных поэм Линкольн прочитал на свадьбе сестры. Позднее, в зрелые годы, он исписал целую тетрадь своими оригинальными сочинениями, но так стеснялся этих творений, что не позволял читать их даже самым близким друзьям.

«Этот самоучка, – пишет Лютер Робинсон в своей книге «Линкольн как литератор» («Lincoln as a Man of Letters»), – наполнил свой ум образцами подлинной культуры. Можете назвать это гением или талантом, но он просто занимался самообразованием, следуя единственному педагогическому методу, который всегда и везде дает результат, а именно прилагал неутомимую энергию к постоянному пополнению знаний и использованию их на практике».

Этот неуклюжий первопоселенец, который когда-то забивал свиней за 31 цент в день на свиноферме в Индиане, произнес затем в Геттисберге одну из самых замечательных речей. Под Геттисбергом сражались сто семьдесят тысяч человек. Однако Чарлз Самнер вскоре после смерти Линкольна заметил, что его речь будет жить, даже когда сотрутся из памяти воспоминания об этой битве, да и о самой этой войне будут вспоминать только в связи с его речью. Кто может усомниться в верности этого пророчества? Разве оно не начинает сбываться? Разве сегодня мы, услышав слово «Геттисберг», не вспоминаем в первую очередь об этой речи, а уже затем о битве?

Выступление Эдварда Эверетта в Геттисберге продолжалось два часа, но все, что он там сказал, уже давно забыто. Линкольн говорил менее двух минут. Кто-то из фотографов пытался сделать его снимок во время выступления, но Линкольн успел закончить, прежде чем тому удалось установить и навести свой фотоаппарат.

Речь Линкольна отлита в бронзе и хранится в библиотеке Оксфордского университета как один из лучших образцов английского языка. Ее должен знать наизусть каждый, кто решил посвятить свою жизнь публичным выступлениям.