Как вырастить здорового ребенка

«Я просила крепости – и Бог послал мне испытания, чтобы закалить меня.

Я просила мудрости – и Бог послал мне проблемы, над которыми нужно ломать голову.

Я просила мужества – и Бог послал мне опасности.

Я просила любви – и Бог послал несчастных, которые нуждаются в моей помощи.

Я просила благ – и Бог дал мне возможности.

Я не получила ничего из того, что хотела, – но я получила все, что мне было НУЖНО!

Бог услышал мои молитвы».

Молитва матери Терезы

Вступление от автора

Примерно десять лет назад я писала свою первую книгу «На приеме у детского врача». И вот сейчас решила взяться за новую.

Скажу честно: браться за эту книгу мне гораздо труднее, чем за первую. Я стала старше, на многое в жизни смотрю иначе. А врать и лукавить – по-прежнему нельзя.

Возможно, есть верующие люди, которые с честью выходят из своих испытаний: с Божьей помощью преодолевают искушения, не впадают в соблазны, не мучаются сомнениями.

Не могу сказать такого о себе. По десять раз наступаю на одни и те же грабли, как «пес, возвращаюсь…»[2] (знаете, куда). И часто ловлю себя на том, что не помешала бы мне узда, «как коню и меску»[3].

Поэтому и сложно было мне приступить к этим запискам.

Для человеческой жизни – десять лет немалый срок.

Тем более в наше стремительное время. А остался ли ты верен хотя бы сам себе? Вот вопрос…

Книга получилась не такой, как первая. Чуть суше. Чуть больше статистики. Может, в ней больше врачебной опытности, «бытности». Предоставляю ее на суд читателя – такого же простого человека, как я.

Часть 1

Диспансерный журнал

Поздно вечером, когда прием уже давно закончился, я сижу в своем любимом кабинете и занимаюсь бумажной работой.

Мне надо переписать набело свой старый, истрепавшийся журнал. Паспорт участка, так это называется. Всех инвалидов, всех диспансерных больных, всех многодетных, малоимущих…

Моя поликлиника теперь находится в Москве. Правда, на ее окраине.

По-хорошему, все данные о моем участке мне должен бы был выдать компьютер. Ведь не в каменном веке мы живем. Но полностью программы в компьютере нет, вот и приходится по старинке – переписывать.

Мой стаж работы участковым врачом – больше десяти лет. Из них на этом участке, паспорт которого я сейчас буду переписывать, – шесть лет.

Диспансерный журнал поделен на графы. В них записаны данные детей, страдающих различными заболеваниями, с третьей и выше группами здоровья. Чтобы было понятнее: дети с первой группой здоровья – совершенно здоровы. Таких детей – единицы. Их на участке даже меньше, чем инвалидов. Скорее всего, эти дети не совершенно здоровые, а совершенно недообследованные по разным причинам.

Дети со второй группой имеют функциональные нарушения, и диспансерному учету не подлежат. Таких пока большинство.

С третьей группы начинаются органические нарушения. Все заканчивается пятой. Уже с четвертой группой здоровья ребенок может быть инвалидом. Пятая – тяжелая инвалидность, чаще первичная, изначальная, врожденная.

У меня особый участок. На моем участке купленные квартиры можно пересчитать по пальцам. Квартиры в основном полученные. По отселению, по расселению, инвалидами, многодетными, очередниками.

На моем участке – тридцать восемь детей-инвалидов. В 2006–2007 годах количество их доходило до сорока восьми.

В сущности, инвалидов и тогда было больше, и сейчас. Многие, получив квартиры, уже не продлевают детям инвалидность. Многие – еще не успели ее оформить.

Итак, первая статистика: примерно пятьдесят инвалидов на девятьсот детей, т. е. 5,5 %.

Много это или мало?

По данным министра здравоохранения и социального развития Татьяны Голиковой, на август 2009 года численность детей-инвалидов в России составляет 545 тысяч человек. То есть около 2 % всех детей России.

Из них в Москве живет примерно 30 тысяч детей-инвалидов[4].

Скорее всего, по стране процент этот выше, чем два. Ведь не учитывает статистика тех, у кого опустились руки и отнялись ноги бегать по инстанциям. Не учитывает и тех, кто еще бегает, но никак не может оформить заветной розовой справки. И тех, кто собрал необходимые документы, дошел до комиссии, а инвалидности не получил. Такие тоже бывают. Комиссии нынче строги.

Например, на моем участке не получили инвалидности двое детей с одной почкой (вторая удалена), девочка с оперированной почкой, а также малыш, потерявший пальчик после того, как сунул его в розетку.

Многие мамы просто не в силах проходить комиссию из года в год. Ведь частенько ребенок-инвалид растет в неполной семье, на попечении матери. На моем участке есть такие дети: один с ДЦП, другой – с умственной отсталостью.