Как загасить звезду

Ицкович лопотал еще много всего разного, но Костов его уже не слушал. Вот как, значит… После ухода Абдулова Алена Соловей ненадолго покидала квартиру. И она была единственная из всей компании, кто это сделал. И почему-то считала нужным это скрывать.

Соловей — убийца Лосского? Чушь! Зачем ей это? Она была влюблена в Олега, мечтала отбить его у Соховой. Он ей ничем не мешал. Незадолго до этого у соседей наверху она наконец добилась своего — прижала желанного самца к стенке в темном углу… И потом, достоверно известно, и Костов, и Надежда убедились собственными глазами не раз, что никаких царапин на щеках у Соловей после убийства Олега не отмечалось. «Что ты прицепился к этим царапинам? Олег незадолго до своей смерти мог исцарапать вовсе и не убийцу. Мы ведь не знаем — вот в чем наша беда! — не знаем, не можем восстановить последние минуты его жизни посекундно. С кем он общался на балконе после того, как поссорился с Соховой и попрощался с Абдуловым, и до того, как был найден мертвым на газоне? Кстати говоря, напрасно ты скидываешь со счетов Диану, которая его обнаружила. Предположим, что она его не обнаружила, а ЯКОБЫ обнаружила. Вспомни, при первой встрече проститутка была вся избита и исцарапана — с ее слов это дело рук недорослей, которые ее три дня держали в квартире и насиловали. Если после к этим ссадинам и синякам добавились царапины от Лосского, кто в конце концов может с точностью утверждать — какое повреждение на ее рожице от кого получено? Диана сбежала от своих мучителей в подавленно-агрессивном состоянии, на черном ходе натолкнулась на Лосского… Между ними возник конфликт — ну, скажем, из-за того, что пьяный Лосский начал к ней приставать. Непродолжительная схватка! И жертва перелетает через перила и спешит на встречу с землей. Очень подозрительно и другое — то, что Диана оказалась поблизости от следующего трупа… И описание последнего клиента Соловей, и сведения о любовной сцене между ней и Лосским — все это получено со слов Дианы. А не вранье ли это, не попытка ли навести нас на ложный след?»

А если Соловей была сумасшедшая? А почему нет? Не так уж это и маловероятно. Взять хотя бы ее загиб в проституцию — разве он не свидетельствует в пользу душевного нездоровья Телянкиной-Соловей? А то, что она стыдилась своего настоящего имени, — это разве нормально? Тогда бессмысленно искать логику в ее поведении. Любила, трахнула и выбросила с балкона… Чем не убедительно?

Ехать не хотелось — версия выглядела достаточно дохлой. Но поскольку в делах об убийстве Лосского и Соловей ничего у Костова не получалось, он понимал, что следует использовать самый ничтожный шанс напасть — пусть даже случайно — на подозреваемого. А значит, пока нам это требуется, мы вынуждены методически и вдохновенно отрабатывать все, в том числе и дохлые, версии. Отрицательный результат — тоже результат, он поможет сузить круг потенциальных подозреваемых.

Костов вынул из нагрудного кармана смятую и уже посеревшую на краях сложенную вчетверо бумагу. Запись корявая, неряшливая, быстрая, неточная, с перечерками — видно, что откровенный черновик. Текст непоследовательный, местами бессвязный, смысл постижим лишь урывками. «Я, Лосский Олег Львович, паспорт такой-то, прописан там-то… в долг Иванову Сергею Эдвиновичу, проживающему… эквивалент пяти тысяч долларов США на срок полгода». А проживает некий Иванов, сын папы с гордым именем Эдвин, в том же самом доме, что и жертва убийства, как раз на следующем этаже, точно над квартирой усопшего Лосского. Дело в том, что Иванов Сергей Эдвинович и сосед, к которому Лосский поднимался вместе с Соловей в ночь убийства, а также «придурок-абитуриент», снявший на шоссе даму легкого поведения Диану и трахавший ее в течение трех дней с двумя приятелями, — это все одно и то же лицо, задолжавшее Лосскому крупную сумму.

Где деньги, тем более в долг, — там конфликт, скандал, нежелание возвращать, высокая вероятность трагической случайности и идеальные условия для созревания злого умысла. Может быть, все не просто, а очень просто? Старик Эдвиныч, к которому Лосский поднимался требовать должок, так устал от домогательств соседа-приятеля, у которого опрометчиво взял в свое время пять тонн баксов, что лучшим решением проблемы ему показалась смерть кредитора. «Кстати, если бы кто знал, как часто должникам приходит в голову именно такой выход из затруднительного положения! Пожалуй, почаще, чем незатейливая мысль вернуть деньги…» — думал Костов.

«Придурок-абитуриент» был дома и оказался высоким — под два метра, — атлетически сложенным молодым человеком. Обнаженный загорелый торс тинейджера сверкал, ноги, видневшиеся из-под шорт, были длинными, стройными и мускулистыми. Лицо кукольное. Кукольное — то есть одновременно и смазливое, и бесмысленное. Безупречность физиономии портила только одна деталь — следы заживших царапин на щеке… «Видимо, это такая новая молодежная мода от Версаче — ходить с царапинами на морде, — зло подумал Костов. — А мы разбирайся».