Как загасить звезду

Добравшись до запертой на висячий замок двери времянки, она начала перебирать ключи — нет, не этот, не английский, вот, пожалуй, этот, с бородкой… Она потыкала ключ в отверстие висячего замка. Не тот. Алина снова обратилась к связке, ключи перекатываясь, звякали. Вот еще один похожий на первый — на этот раз она пристраивала ключ в отверстие более тщательно, перевернула его и так, и эдак. Не подходит. Алина продолжала свои попытки. Зачем ей этот сарай? Что она надеется там найти? Черепа семи жен Синей Бороды? Арсенал оружия? Склад наркотиков? Сейф с письменным признанием ее любовника в убийстве Олега? Она сама не знала, действуя как в лихорадке, как в бреду. «Где Аркадий? Почему у него на столе портсигар Олега?» — раз за разом вертелось у нее в голове. Она все тыкала и тыкала ключи — упорно, один за другим, наугад, уже не прикидывая предварительно, подойдут они к замку или нет. Она не могла остановиться. Как будто за запертой дверью сарая она ожидала найти нечто, что разом объяснит ей все, — увидеть ухмыляющегося Абдулова или его хладный труп, или… «Или не знаю что».

— Что? Не получается? — раздался зловещий голос за спиной.

Алина вздрогнула от неожиданности. Издевательский, такой знакомый баритон Аркадия… Все, маски сброшены. И эта дверь в сарай ни при чем. Она не увидит семь иссохших мумий жен Синей Бороды в истлевшей парче и шелке, но это уже и не понадобится. И без них все ясно. Алина резко обернулась, ожидая встретиться взглядом с Абдуловым. Ее сердце упало куда-то вниз, дыхание, казалось навсегда, смерзлось где-то в трахее, связка ключей прыгнула из рук и исчезла в траве.

Невдалеке на тропинке, крепко расставив ноги, стоял незнакомец — средних лет, с грубым лицом, одетый в камуфляж здоровый мужик. На поводке он держал чудовище — черную с рыжими подпалинами огромную собаку, шея и туловище которой были совершенно одинаковой немыслимой толщины. С огромных страшных зубов на траву капала жгучая слюна. Алина не могла ошибиться — она сразу поняла, что эта пара расположилась на тропинке так, чтобы отрезать ей путь к бегству. Абдулова нигде не было видно — воспаленному мозгу, взвинченному, подготовленному к самому невероятному, к вероломству, к обману, почти уверенному в предательстве Аркадия, поняла Алина, лишь померещился его голос.

— Не получается… — заплетающимся языком и немеющими губами попыталась сказать она и почувствовала, что ноги перестают ее держать. Она поняла, что валится на спину, назад в высокую непролазную траву, забившую все вокруг домика. Незнакомец сделал движение по направлению к ней, его силуэт в камуфляже начал неимоверно быстро надвигаться на нее, заслоняя собой и тропинку, и ветки деревьев, и дом, и все… Пес, оскалившись, рванулся вперед… Алина в ужасе зажмурилась и потеряла сознание.

«Алина… Алина… Алина…» — раздавался в сплошной черноте чей-то очень далекий голос. Она парила тут же, в этой кромешной тьме, как маленькая точка, но при этом слышала посторонний разговор двух каких-то людей. Чужой приглушенный разговор, как будто случайно подслушанный в телефоне. Отчетливо слышно каждое слово. «Что же вы, Петр Савельич! Разве так можно? Вы же мою гостью насмерть перепугали! Она и так после болезни слаба…» — «Да я думал, мошенница! Ключи пытается подобрать к замку… А у нее ничего не получается. Не видел я ее у вас ни разу, а вы не предупредили. Ни о приезде своем не сообщили, ни насчет того, что гости у вас», — «Не успел я, Петр Савельич, хотел вас предупредить, да не успел… Мой грех. По телефону надо было позвонить. Что теперь поделаешь!.. А теперь вы уж идите, пожалуйста. Идите. Девушка сейчас очнется, если вас увидит, еще больше испугается».

Из черной пустоты постепенно проступило знакомое лицо Аркадия — встревоженное, озабоченное и растерянное. Мужчины всегда теряются в таких ситуациях, опять вяло подумалось ей. Его губы шевелились, он что-то говорил. Она не могла понять, что именно. Налетавшие время от времени порывы ветра не давали ей ничего расслышать. В ушах шумело — стоны, вопли, крики и плач деревьев, травы, досок времянки, погибающих птиц — каких еще птиц? Откуда? В такую погоду птицы не летают… Алина, как завороженная, как приговоренная, смотрела на нервно колыхающиеся над головой Аркадия ветви яблони — они метались в панике. Бездонные сумерки вот-вот опустятся прямо на ее запрокинутое к небу лицо.

— Где… ты… был? Почему?.. — Алина сама не слышала свой голос, не чувствовала своих шевелящихся губ, будто кто-то другой задавал Абдулову вопрос. Его лицо приблизилось вплотную, заслонив собой все — и слава богу! Пугающие ее окружающие звуки отдалились. До нее донесся спокойный умиротворяющий негромкий голос:

— Я ходил в палатку. Мы хлеба с тобой забыли купить… Ты меня перепугала. Что с тобой?

— Там… — Алина по-прежнему не понимала, кто вместо нее задает Абдулову вопросы. — Наверху… портсигар Олега…