Каллиграфия

— Когда я сказала, что дети терзают ее деревья, она даже бровью не повела. Вот что я называю железной выдержкой! — хихикнула Джулия, усевшись напротив Лизы и проведя пальцем по выпуклому рисунку на блюдце.

— А по-моему, тут не в выдержке дело, — философски изрекла та. — По-моему, незлобивость — нормальное состояние каждого человека. И меня ничуть не удивляет, что данное качество присуще Аризу-сан.

Итальянка пожала плечами, заметив, что даже Лиза, в чьих патриотических чувствах не приходилось сомневаться, переняла у детей манеру адресоваться к хранительнице, используя суффикс «сан».

Кристиан непременно решил, что от нареченной своей сестры не будет отдаляться ни на шаг, но в последнее время обстоятельства складывались явно не в его пользу. Только он окружит Джулию заботой и лаской, как она тотчас же испаряется под каким-нибудь маловажным предлогом: для того, якобы, чтоб не пропустить цветение главного дерева в центре сада, или с тем, чтобы повидаться с Клеопатрой. Вот и сейчас его черный силуэт мелькал на фоне зеленеющих кустарников и розовых, низко опущенных шапок сакур; его черные туфли без особого проку попирали блистающую росой траву; от его звучного голоса взвивались в воздух, коим он намеревался дышать вместе со своею ученицей, золотистые щурки да лимонные канарейки. А Джулии словно след простыл. Зато Кимура без труда различил среди стволов гибкий стан африканки, к которой и поспешил, не теряя ни минуты. Клеопатра возилась с гирляндами, развешивая их по ветвям в честь праздника с непроговариваемым названием, намеченного сегодня на послезакатный час, и человек-в-черном немало смутил ее своим внезапным появлением, резкими интонациями и чеканным слогом. Он, видите ли, хочет знать, где носит Джулию Венто и отчего ее нет с кенийкой. Он будет весьма признателен, если Клеопатра укажет точные координаты ее местопребывания, и сочтет за любезность, если ответ последует без проволочек. Чернокожая блюстительница порядка немедленно насупилась и напустила на себя неприступную строгость, так что ответа от нее теперь можно было дождаться с тем же успехом, что и от монолитной скалы. В общем, Кристиан попал впросак, однако задабривать ее улыбками, чтобы вновь снискать расположение, даже и не думал. А направился вместо этого к белой пагоде, где, по его разумению, итальянку и хранительницу можно было запросто застать за чаёвничаньем. Раздражение его с каждым шагом нарастало, хотя причин к тому практически не имелось. Разве Джулия не сама себе госпожа? Разве он тщился завоевать ее, чтобы затем отнять у нее свободу?

«Нет, — остановился он вдруг, глянув ввысь, сквозь переплетенья молодых ветвей. — Настоящая любовь, любовь ангельская, зиждется отнюдь не на превосходстве и подчинении. И я не вправе посягать на ее независимость, как не вправе и распоряжаться ее досугом. Не то нашей пылкой дружбе вскорости придет конец».

Глава 31. Из огня да в полымя

Шествуя по пронизанному солнцем саду, Аризу Кей нашла Кристиана сидящим под сакурой и задумчиво покручивающим в руке лиловую маргаритку. До белой пагоды он так и не дошел, завернув на полпути в древние насаждения, где и обрушилась на него лавина всевозможных дум. Распознать в нем душевную смуту было для хранительницы делом двух секунд.

— А, вот ты где, друг мой любезный! С тех пор, как я врачевала твои «боевые раны», мне так и не выпало случая поговорить с тобою тет-а-тет. Вижу, ты не настроен вести сейчас пространные беседы, поэтому допытываться о том, что заставило главаря мафии сложить оружие, смысла нет. Однако на один мой вопрос ты можешь ответить односложно: вы с Джулией…

— Да-да-да, — с легким нетерпением отозвался Кристиан. — У нас штиль, причем без намека на бурю. Тишь и безветрие. Ты это хотела услышать?

— А теперь прошу убраться с глаз долой, не так ли, господин Черный плащ? — с колючей насмешкою продолжила за него японка.

— Ничего подобного и в мыслях не было, — сдержанно заметил тот. — Просто я пытался собраться с мыслями.

— А я тебе помешала. Что ж, извини, коль я срываю ваше «собрание».

Она уже приготовилась двинуться прочь, но Кимура, прищурившись и выдавив полуулыбку, потянул хранительницу за рукав.

— Постой, к чему весь этот фарс? Давай поговорим, как старые друзья. И не вздумай на меня обижаться. Еще один мой старый друг был сражен неприятельской пулей, и, хотя Джулия отчасти осветляет мою грусть, отбросить прошлое мне не под силу.

— Соболезную от всего сердца, — присаживаясь на траву и расправляя кимоно, сказала Аризу Кей. — После всего, что произошло, солнечный Крит уж не будет манить тебя, как прежде…

Она замолчала, подбирая слова, и, судя по тому, сколько длилось ее молчание, слова проходили кастинг весьма суровый. Улучив момент, соловей, который выдавал сперва лишь робкие трели в надежде привлечь внимание аудитории, теперь окончательно обнаглел и приступил к исполнению арий, какие не снились даже Верди.