Камень, брошенный богом

— Сеньора Меллиса, отдыхает. Она провела у постели Его Сиятельство в молитвах все время вашего отсутствия.

Хорошо не в постели, — схамил по обыкновению я. Что поделаешь, в моей тонкой натуре иной раз бомж и хам одолевал героя и кавалера.

Меня опять повели музейными тропами. Через коллекцию шпалер и картин в собрание скульптур и бюстов, коридором на лестницу сфинксов и на галерею атлантов и кариатид, марш-броском сквозь оружейную в зал Боевой Славы — штандартов и знамен хватило бы на средней численности армию. Оттуда влево-влево и в коридор. А там миновав с десяток дверей до часового у дубовых створин с ручками в виде играющих ласок.

Дворецкий предупредительно постучал и, дождавшись разрешительного звонка в колокольчик, приоткрыл передо мной половинку двери.

— Прошу, сеньор Лехандро, — подтолкнул он меня под локоть.

Я, помявшись, шагнул внутрь покоев. Пурпурный атлас обивки стен, дымчатой прозрачности портьеры на стрельчатых окнах с витражами, шкафы с тонким хрусталем, книгами и непонятными диковинами, на полу ковер в тон стен: серебристые розы на пурпуре…

Умирающий, никого другого в комнате не было, встречал меня стоя и опершись на боевой меч. Попался, который кусался!

Позади тихо клацнув, закрылась дверь. Я застыл, соображая как поступить.

— Без глупостей! — скомандовал Гонзаго-старший. Слух неприятно обжег властный холод трескучего голоса.

Я понимающе чуть склонился. Как скажите!

Гонзаго, а признать его было не мудрено, я — только лет на сорок старше, внимательно оглядел меня с ног до головы. Не удовлетворившись, без опаски, подошел поближе. Не знаю, чего он больше искал сходства или различия, но закончив рассматривать, спросил.

— Где она тебя отыскала?

Как я догадался, старый граф имел в виду сеньору Эберж.

— Долгая история, — уклонился я от ответа. Геройское прошлое претило колоться сразу и навзрыд. Поди, не первый раз хвост прищемляли.

— Торопишься? — у Гонзаго дернулась щека.

Нервишки то похуже моих! Однако явной угрозы в его словах не слышалось. Возможно, я просто оглох от треволнений.

— Как, на счет, промочить горло?

Мне хватило наглости ткнуть пальцем в сторону поставца с серебряной посудой и хрустальным узкогорлым графином.

Гонзаго дозволяя попользоваться баром, кивнул седой головой. Я подошел к поставцу и, не жадничая, налил в бокал медовой густоты вина. Выпил и, поразмыслив, угостил себя второй порцией. После чего вернулся на прежнее место.

— Князь Лех фон Вирхофф. Из Гюнца. Пребываю в империи с частным визитом. Следовал в Ожен с поручением, — отрекомендовался я и посчитал нужным пояснить. — Сеньора Эберж, как и все прочие пребывает в неведенье относительно меня.

Щека у старика дернулась вторично и более заметно.

— Вирхофф твоя родовая фамилия?

— Творческий псевдоним, — признался я.

По лицу Гонзаго скользнула тень сожаления. Мало того что не Гонзаго, так еще и не Вирхофф!

— Какая лично тебе корысть? — спросил он помедлив.

Я ответил кратко.

— Моя корысть собственная шкура. Ради целостности её родимой и лицедействую.

— И как? — старик прошелся и тяжело опустился на стул с высокой спинкой. Меч служил ему в качестве трости.

— В зависимости от обстоятельств и в меру талантов. Вы, наверное, знаете Берг, Ренескюр… ну и прочее. Эберж с разводом, капитан с воровством. Из перечисленных проблем решил пока только одну. Сместил Хедерлейна и назначил на его место идальго Маршалси.

— Родственника гофмаршала? — Гонзаго отставил меч в сторону. Есть ли сие добрый знак для схваченного с поличным героя?

— Вы второй кто спрашивает меня об этом. Думаю, нет. Родня столь высокого чиновника не служит кондотьером и не болтается по захолустью без гроша.

Гонзаго, согласился с моими доводами, кивнул.

— Возможно, ты прав. Он справится?

— Надеюсь, — неуверенно ответил я.

— Надеюсь, — в задумчивости повторил Гонзаго за мной и надолго погрузился в раздумья.

Воспользовавшись паузой, я постарался привести свои мысли в порядок. Поскольку при неблагоприятном обороте дел раздумывать будет очень даже некогда. Старика с увесистым мечом я не опасался. Да и по всему не станет он лично заниматься фехтованием, а дрынькнет в колокольчик старческой рукой и сезон охоты за героями будет открыт. И что прикажите делать, когда в комнату повалят вооруженные дрекольем и железом графские холопы? Не брать же родителя в заложники.

— Я вправе вздернуть тебя за самозванство? — не очень приятным замечанием прервал мои думы Гонзаго.

— Вы хотите моей благодарности или услуги, — не дрогнул я. Линчевать меня могли и час и два назад.

Старик не замедлил ответить прямо.

— Услуги.

Я склонил голову в знак готовности выслушать его.

— Ты останешься Гонзаго!

Не ху-ху себе хо-хо! Я ждал чего угодно, но только не предложения выступать в качестве дублера его запропавшего сынка.

— А как же настоящий владелец Эль Гураба? — спросил я, не торопясь соглашаться. За бесплатный сыр могли потребовать больше чем шкуру.

Гонзаго встал и, заложив руки за спину, прошелся по комнате. На удивление достаточно шустро.

— Лехандро в Капагоне. Лежит в дальних покоях. Лекарь из последних средств пытается помочь ему.