Каменная баба

-Надо еще вспомнить фамилию... Даже имени не помню... Дима, кажется... Помню только, что большие гланды были...

Следующие полчаса ушли на розыски необходимой карточки, похороненной на полке в связке пионерлагеря: Авдотья Никитична словно наперед знала, что они смогут когда-нибудь пригодиться, и берегла, как другие хранят любимые фотографии. Поиски по титульным листам ничего не дали, но, перелистав каждую карту в отдельности, Ирина Сергеевна нашла запись о гландах, по которой нетрудно было восстановить все прочее. Мальчика звали Васей, фамилия его была Львов. Такой именно была фамилия начальника областного ОВД: Анна Романовна, готовясь к предстоящему обиванию порогов, успела это выяснить.

-Звони!- распорядилась она, считая себя вправе командовать.

На карточке был домашний и служебный номер отца: начальник был чадолюбив и в силу своей профессии склонен к ожиданию худшего - он оставил оба телефона, чтоб его разыскали при любой неприятности или, не дай бог, несчастном случае. Ирина Сергеевна не была уверена, что он ее вспомнит, но у милиционеров своя память на лица и на все остальное тоже:

-Помню, помню, конечно!- оживился он.- Случилось что?

-Не со мной, а с нашим сотрудником.

-С сотрудником - хуже,- разочарованно протянул он.- Вас бы я из любой истории вытащил...

Они беседовали в родительский день. Он спросил о здоровье ребенка: его смотрели многие, но ему хотелось знать мнение рядового врача, которых до мальчика не допускали. Она сказала, что у сына все в порядке, но надо убрать гланды: она только начинала работать и лишних сомнений поэтому не испытывала.

-Вот и хорошо - так и сделаем,- сказал он тогда, поддавшись ее врачебным и женским чарам.- А то меня светила ваши вконец запутали: один одно говорит, другой другое. И каждый терминами сыплет. Как наш брат статьями уголовного кодекса...

Он, помнится, звал ее в область, а она отказалась.

-Нравится здесь?- спросил он.

-А чем плохо? Какая разница вообще - где работать?

Он слегка озадачился:

-Вы так считаете?.. И условия какие, тоже не важно?..- но потом передумал:- Хотя, может, так оно и есть. Как посмотришь со стороны, а еще лучше - сверху...

-Как у Васи дела?- спросила она сейчас.

-Да спасибо, все хорошо. Благодаря вам все. Операцию сделали - теперь не болеет. А что у вашего сотрудника? Как фамилия его?

-Лукьянов...- Она собралась рассказать суть дела, но он прервал ее:

-Я знаю. И вы за него просите?..

Она была неопытна в подобных делах и сказала то, чего говорить не следует:

-Не я одна. Еще ряд товарищей...

Это ему не понравилось.

-А вы там не фигурировали разве?.. Ладно, поговорю с замом,- и повесил трубку не прощаясь. Можно было на него обидеться, но Ирина Сергеевна не сделала этого: со многим уже здесь свыклась.

-Обещал поговорить,- сказала она, кладя трубку.

-С кем?- нетерпеливо спросила Анна Романовна.

-Со своим замом.

-Это хорошо,- сказал Иван Герасимыч.- Когда хотят отказать, говорят, что участковому позвонят... Или кому там - гаишному инспектору...

Анна Романовна, кажется, тоже поверила в счастливую звезду, слегка успокоилась, но благодарить Ирину Сергеевну не стала - только сказала:

-Вот что значит молодость. Ты его в этом лагере пять минут смотрела?

-И полчаса потом с отцом разговаривала.

-А я б год лечила и только виновата осталась.- У нее были, видимо, какие-то свежие впечатления на этот счет.- Молодежь: с ней ухо востро держать надо...- уже и пошутила она.- И в каталажку упечет и оттуда вытащит...

Это никак не походило на благодарность, и Иван Герасимыч, более всего на свете любивший в людях справедливость и объективность, заступился за бывшую ученицу:

-Тут не в молодости дело. Она и в сорок и в пятьдесят будет такая, и вы, Анна Романовна, какой были, такой и останетесь. У каждого свой потолок выше головы, говорят, не прыгнешь... Есть такая штука - ум да талант, не слыхали?.. Вам они - как бельмо на глазу: ничего нету хуже, а люди их все-таки чествуют. Потому как в конце концов полезными оказываются. Хотя богатства ими не наживешь и немного в жизни заработаешь...- и высказав то, чего никогда бы не сказал наедине с Ириной Сергеевной, Иван Герасимыч встал и пошел к себе, а Ирина Сергеевна осталась сидеть, придавленная в равной мере и пристрастной неприязнью Анны Романовны, и не вполне заслуженной ею похвалой хирурга...

На следующий день у нее было неприятное объяснение с Иваном Александровичем. Он позвал ее после утренней пятиминутки.

-Что ты не в свои дела лезешь?! Это тебя разве касается?!.- Он не объяснял, что имеет в виду, но она без того это знала.

-Конечно касается, Иван Александрович,- и села без приглашения: не было времени чиниться.- Из-за меня весь сыр-бор загорелся.

-Это ты так считаешь!- запальчиво возразил он, нисколько этим не вразумленный.- Если бы только из-за тебя, я стал бы, по-твоему, с этим мараться?.. Ты могла прийти ко мне - спросить хоть для начала?.. Они же под меня роют - ты этого не знала?

-Иван хочет главным врачом стать?